Книга Наваждение - Мелани Джексон

Несмотря на это, она любила его и была бесконечно благодарна за то, что он научил ее быть собой. Принимать жизнь такой, какая она есть, — со всеми радостями и невзгодами. Она рано усвоила этот урок.

— Мой отец был музыкантом, а в те времена отдаваться сердцем и душой музыке или танцу было непрестижно. Как-то раз они с Готье устроили дуэль на лютнях и играли тридцать шесть часов кряду. Победил мой отец, а Готье рухнул от изнеможения. Отец учил меня играть с такой же страстью, хотя мать и иезуиты считали, что это грешно. Ты тоже играешь?

Он помолчал.

— Когда-то играл. Теперь уже нет.

Она потрогала шрамы на руках Мигеля, которые проступили после электрического удара, и теперь светились вместе с остальными. Такие же были у него и на ногах.

— Мигель, неужели он?.. — спросила она робко, когда он не стал развивать эту тему. — Извини. Мне не нужно было…

— Не стоит. Все в порядке. Как странно, что шрамы видны. Обычно они незаметны. — Он сжал кулаки, но только указательные пальцы не дрожали, касаясь ладони. — Да, это Дымящееся Зеркало постарался. Он чувствовал, что меня не так-то просто заставить отречься от христианства.

— Вот сволочь! — выругалась она.

— Да уж. И не только. Как там в Экклезиасте: что создано кривым, прямым уже не станет? — Он снова сжал кулаки. Сейчас ему это далось легче. — Это было не смертельно, но вполне достаточно, чтобы я больше не играл на гитаре, по крайней мере фламенко. А это было для меня всем.

— Не сможешь бренчать на трех струнах какие-то фолк-мотивы? Это мы еще посмотрим. Ты и представить не можешь, как быстро восстановятся мышцы и нервы. Ожоги на груди уже начали затягиваться.

Про себя же она подумала: «Удивительно, что у тебя до сих пор душа не в рубцах, а только руки».

— Что ж, буду на это надеяться, хотя на многое рассчитывать не стоит. Так будет лучше. От надежды… одни разочарования.

Нинон кивнула, но сочувствовать не стала, так как вряд ли он хотел, чтобы его жалели. Гордость не нуждается в соболезнованиях. Она тоже научилась жить легко и быстро приспосабливаться ко всему новому, вместо того чтобы цепляться мертвой хваткой за прошлое. Первым делом она избавлялась от невеселых воспоминаний, застарелых обид, негатива, но вместе с тем приходилось отказываться от надежд и предвкушений. Человек не в состоянии вынести многовековой груз горечи и сожалений. И приходится смириться с тем, что не всегда все гладко. Хорошо, что он уже успел это осознать.

И в то же время грустно. Очень грустно терять еще и это.

— И я играю, — сказала она. — Меня научили этому в Севилье.

— Я бы с удовольствием тебя послушал, — сказал Мигель без всякой задней мысли. В его темных глазах не промелькнуло и тени зависти. Она была до глубины души тронута его благородством и великодушием. Далеко не каждый смог бы проявить такие чудеса терпимости, будь его утрата столь же велика. — Нинон, не стоит хмуриться. Это было бы отличным утешительным призом.

— Ты уже сполна заплатил за грехи отца, — сказала она, злясь на Дымящееся Зеркало за то, что он посмел так поступить с сыном. С другой стороны, Мигелю, можно сказать, крупно повезло. Учитывая то, что он до сих пор жив. Некоторые маги убивали своих детей и даже внуков, чтобы получить назад силу, которая переходила к ним. По всей видимости, именно этим и был занят Сен-Жермен, который на правах наследника собирал воедино всю ту силу, которую отец, по его мнению, так бездарно разбазарил на первых встречных.

Мигель покачал головой.

— Да, плата оказалась высока, но могла быть и выше. Я смог противостоять отраве, которую он впрыснул в мой организм. И не убивать. Этим я спас душу. И сберег за собой право свободно распоряжаться своей жизнью.

И этим он готов был пожертвовать ради нее. А если бы электрический удар не подействовал, то его голод многократно усилился бы и его нельзя было бы остановить. Одного «спасибо» здесь было мало, поэтому она ограничилась кивком.

— Ты готов вернуться в страну «расточительного потребления», в США? — спросила она, меняя тему. — Думаю, нам там самое место.

— Я определенно готов отсюда уехать. Но разве мы не собираемся последовать за этим твоим магом? Я так понял, что он сейчас здесь, в Мексике, разве нет?

— Да, но у меня наконец-то появилось преимущество. Он идет за мной по пятам и отправится туда же, куда и я. Мы можем позволить себе роскошь самостоятельно выбрать, где будет происходить битва. Поэтому я предпочла бы оказаться как можно дальше от Дымящегося Зеркала. Не больше одного боя за один раз, и все такое.

— Мы будем нелегально пересекать границу? — поинтересовался он. — Что-то мне подсказывает, что ты не хочешь «светиться» и оставлять слишком заметный след.

— Ты прав, мне это ни к чему. Могут возникнуть ненужные вопросы по поводу взрыва, от которого взлетел на воздух мой дом, и яхты соседа, которая исчезла той ночью. У Сен-Жермена явно есть связи в правоохранительных органах. У него всегда отменно получалось заводить дружбу с влиятельными политиками, которых он сейчас может натравить на меня. К счастью, пробраться через границу не так уж сложно. По крайней мере, у тебя с этим проблем возникнуть не должно. Другим человеком ты не стал. Поэтому можешь спокойно проходить таможню, только в этом случае выезжать нужно уже сейчас.

— Я-то могу… Но твой маг может вычислить, кто я такой и что мы вместе. Через меня он попытается выйти на тебя. Ты знаешь, в каком месте граница хуже всего охраняется? Даже после всего, что ты рассказала о нашей способности к регенерации, я не горю желанием поймать пулю.

— Я понимаю. Но даже если нас поймают, то тут же отпустят.

— Отпустят? Но как? Взятка в особо крупном размере?

— Не совсем.

Нинон бросила на Мигеля загадочный взгляд из-под опущенных ресниц и одарила его многообещающей улыбкой приблизительно такого содержания: «Думаю, ты просто класс, и я бы с удовольствием побыла твоей правой рукой», которая безотказно действовала на гетеросексуальных особей мужского пола от тринадцати и старше. Сен-Эвремон, наблюдая, как эта улыбка шла в ход против ее врагов из числа духовенства, сказал, что опасается за ее душу.

Мигель присвистнул восхищенно, но отнюдь не похотливо.

— А у тебя неплохо выходит, — признал он.

Нинон рассмеялась, пряча искусительницу.

— Работай над собой и увидишь результат, — сказала она насмешливо. Но лицо ее тут же омрачилось. — Послушай, нам и в самом деле нужно убираться отсюда.

— Я знаю.

Мигель потянулся за поясом и продел его в петли джинсов. Его движения были быстрыми и уверенными. Обычно после электрического удара человек еще долго не мог прийти в себя — частичная беспомощность и проблемы с координацией движений. Наверное, вампирская природа помогла ему так быстро восстановиться. Она тоже ощущала необычный прилив сил и сумела бы из положения лежа с легкостью поднять автомобиль. Минус на минус дает плюс — вот в такую невообразимую смесь вылились два недуга.