Книга Наша союзница - ночь - Анна Старинова

Риего сделал паузу, чтобы я перевела, и продолжал:

– Рубио мне приказал бежать навстречу машине и дать синий сигнал, если это будет легковая или грузовая, но не с солдатами. Успел пробежать метров 100, как санитарная машина поравнялась со мною. Дал условный сигнал и заметил, как впереди стал покачиваться красный сигнал.

– Машина остановилась, – начал уже Рубио, – я подбежал. Потребовал документы.

– Санитарная, имеем пропуск. Видели, впереди прошла колонна, мы немного отстали, догоняем, – ответил водитель, рядом с которым сидел сонный фельдшер.

– Очень хорошо, – ответил я и спросил: – Куда едете?

– Под Пособланко.

– Машину мы забрали, – продолжал Рубио, – никто не оказал сопротивления. Я сел за руль, со мной Риего, остальные в кузове, вместе с водителем, фельдшером и двумя санитарами. «Не те “языки”», – решил я, и мы поехали дальше к Пособланко. Благополучно миновали КПП у Вильяарта.

– А страшно было, – вставил Риего, – на КПП дежурный подал сигнал «Стоп», но Рубио не растерялся, дал длинный, пронзительный сигнал и проехал мимо. Хорошо, что колонна уже ушла вперед.

– Не доезжая Эспиэля, – продолжал Рубио, – повернул на запад. Колонна, как утверждали и водитель, и фельдшер, пошла на Пособланко, а мы поехали в тыл. Проехали километров 15. Навстречу попадались одиночные машины. «Видно, еще тут партизаны не показывались на дорогах», – подумал я и решил попытаться сменить свой санитарный транспорт на легковую. Поставил машину на обочину и жду. Теперь мне было уже легче действовать. Это тебе не одному на дороге подавать сигнал «Стоп», а у остановившейся санитарной машины. Пропустили пару машин. Не те, которые нам нужны: две сразу нам не осилить. Наконец, показалась одинокая автомашина, и наблюдатель дал синий сигнал. Вышел на дорогу и красным светом остановил машину. Подошли ребята. Трое фашистов не оказали сопротивления. И мы поехали уже на двух машинах. Отъехали в сторону от магистрали. Опросили пассажиров. Оставили их в стороне от дороги и выехали опять на магистраль.

– Перед Бельмесом, – начал уже Риего, – пришлось бросить захваченные автомашины в реку Гвадуамо и уйти на дневку в Сиерру де лос Сантос. Харч был в достатке. Отдохнули на дневке спокойно. Часа через три после наступления темноты зашли к переездному сторожу под Бельмесом. Вначале он принял нас за мятежников, но когда Рубио сбросил свой офицерский плащ, сторож и его жена удивленно посмотрели и не могли произнести ни слова. «Не бойтесь, – сказал Рубио, – мы республиканские разведчики». И мы не ошиблись. Когда сторож убедился, что мы действительно те, за кого себя выдаем, он начал рассказывать все, что нам было нужно знать. Да и жена его тоже помогала уточнять, когда и с чем проходили поезда, какие и где располагаются войска, каковы порядки на дорогах. Мы распрощались и пообещали зайти на обратном пути, но увлеклись желанием скорее попасть в Мериду. Наша попытка не удалась. Захватили еще пару машин, поездили по дорогам в тылу мятежников, поговорили с людьми, находящимися под их пятой, и благополучно возвратились.

– Ну а как живет население? – спросил Доминго.

– Хуже, чем при монархии, – ответил Риего. – Все латифундии опять у помещиков, а большинство крестьян снова превратилось в батраков и в арендаторов. Райскую «страну олив» мятежники превратили в ад: большая арендная плата, налоги, малые заработки за тяжелый труд и полное бесправие – по доносу могут забрать и пытать.

– Но помещики и их прихвостни, руководители фалангистов, обосновались подальше от линии фронта, – вставил Рубио, – не надеются на свои войска.

– Надеяться не надеются, а мобилизуют и угоняют мобилизованных в другие районы, чтобы сделать из них своих невольных пособников, – продолжал Риего. – У фалангистов много пропагандистов, особенно им помогает духовенство, – ведь тоже землевладельцы и боятся лишиться своих доходов. Да и итальянские фашисты и немецкие национал-социалисты уже приложили свою руку к созданию контрразведки. Поэтому приходилось действовать осторожнее, заходили в населенные пункты только вечером. Не скрывая, что мы республиканские разведчики, мы узнавали все необходимое, и нигде с нас не брали за продовольствие. Все спрашивали: «Когда же прогонят интервентов?»

Риего сделал паузу и продолжал:

– Правда, в Орначуэлос нарвались на беглого священника. Постучали в окно небольшого домика на окраине. Сквозь ставни пробивался свет лампы. «Кто там?» – окликнул нас довольно уверенный и властный голос. «Свои», – ответил я. Мы обменялись приветствиями, и нам открыли дверь. Вошли и обомлели. В комнате ксендз и двое вооруженных мужчин, явных фалангистов. Хорошо, что у нас сверху были плащи мятежных офицеров. Разговор был коротким. Мы не подготовились к беседе с духовным отцом. Встреча для обеих сторон была неожиданной.

– Было заметно, – сказал Рубио, – что священнослужитель и его собутыльники не были уверены, что мы те, за кого себя выдаем.

– У нас больше нет вина, сейчас сбегаю к соседу, принесу пару бутылочек замечательного хереса, – сказал один из фалангистов.

– Потом сходите, – ответил я, выхватив пистолет, крикнул: «Руки вверх!» Фалангисты растерялись и подняли руки. Мы забрали у них оружие, а заодно и документы. Обезоруженные фашисты стали нас умолять не убивать их, но мы не могли их с собой взять, а священника пришлось оставить связанным. Расспросили у него о дороге на Паламос и пошли, конечно, в другом направлении.

Долго еще длился рассказ Рубио, Риего и других участников группы. Захватили они несколько машин, но вместо «языков» привезли только их документы.

Не удалось Рубио побывать в Мериде, как не удалось и группе Устароса пробраться в Севилью и найти дочерей Росалии.

На следующий день группа Доминго вместе с Рудольфо, захватив макеты взрывчатых веществ, на нескольких машинах выехала на практические занятия на железнодорожный мост через реку Гвадалквивир.

На занятиях задержались до позднего вечера. Попрощались с охраной и выехали в Хаен. Подъезжая к переезду, обнаружили, что он закрыт и на нем маячит красный сигнал. Поезда не было ни видно, ни слышно. Машины остановились.

Неожиданно раздался грозный окрик «Манос орива!» («Руки вверх!»).

– Чего орете! – ответили с машин. – Не видите что ли, что свои!

Начались крики, ругань. Человек восемь анархистов атаковали машину, в которой мы ехали.

Нам предложили выйти из нее и следовать на станцию, где находился командир анархистской колонны. Оружие у нас не отобрали, но шли мы под таким сильным конвоем, что всякое сопротивление было бесполезным.

Доминго ругал конвой, говорил, что все согласовано со штабом фронта, что занимался с ними русский инженер-партизан Рудольфо.

И вот мы в кабинете начальника небольшой промежуточной станции.

В комнате было сумрачно от табачного дыма. За столом сидел небольшого роста военный с черно-красной повязкой, ворот гимнастерки расстегнут. Увидев нас, анархист встал и, не здороваясь, спросил: