Книга Рецепт настоящей любви - Джеки Браун

Он поставил пиво и устало потер глаза:

– Ах да… Прости.

– Так что? Перестань томить нас в неизвестности! Ты еще в шоу или как? – чуть не прокричала Кейт.

На заднем плане раздался голос их матери:

– Боже правый, Кейти, даже не заикайся об этом! Ты говоришь так, будто мы в него не верим!

Спустя секунду к телефону подошла мать, и, судя по гулкому эхо, звонок перевели в режим громкой связи.

– Мы гордимся тобой, Финн. Что бы сегодня ни произошло. Помни об этом.

Он улыбнулся, несмотря на скверное настроение. И снова поймал себя на том, что вспоминает Лару, то, как она выглядела, когда Гарретт прокручивал запись интервью ее отца. Родители Финна гордились бы им даже в случае неудачи, а вот Лара, что бы она ни сделала, ни за что не смогла бы оправдать ожидания своего отца.

– Я по-прежнему в шоу, мама. И вдобавок набрал самые высокие баллы в сегодняшнем раунде.

Его новость была встречена шквалом восторженных воплей.

– Я так и знала! – обрадовалась мать.

– Ты уже сказал Ларе? – поинтересовалась Кейт.

– По сути, это и не потребовалось. Она была там сегодня.

– Она пришла поболеть за тебя?

– Я и не знала, что они пускают посторонних на съемочную площадку, – заметила мать.

В разговор вклинилась Кристи:

– А мы можем прийти в следующий раз и поддержать тебя?

Финн потянулся к пиву и сделал большой глоток, пережидая, пока домыслы стихнут.

– Она пришла не для того, чтобы поболеть за меня. Она пришла… чтобы соревноваться. Телеканал предоставил ей шанс вернуться в шоу.

Финн умолчал о том, что окончательное решение зависело от его голоса. Как и о резкостях, которыми они обменялись позже.

Сестры снова принялись перебивать друг друга, забрасывая его вопросами. Мать же мгновенно ухватила самую суть его слов. До Финна донесся щелчок, и голоса девочек постепенно смолкли. Громкую связь явно отключили, и Финн понял, что мать отошла в какое-то укромное место, чтобы продолжить разговор наедине. Она была экспертом в умении читать между строк.

– Ты расстроен.

– Нет, мам…

– Я же слышу. Что случилось? – По тону матери было ясно, что лучше не спорить, а все честно объяснить.

Финн вздохнул:

– Мы только вчера с ней виделись. Черт, мы провели с ней практически две недели, а она ни словом не обмолвилась… – Он снова отхлебнул пива, но не смог смыть горький привкус во рту.

– Она знала и не сказала тебе?

– Я… я не уверен. Но я звонил ей прошлым вечером и этим утром, и она ни разу не ответила.

– Погоди-ка минутку. Допустим, ты не уверен, знала ли она. Но ты спросил у нее?

– Не совсем так… Но, как я уже говорил, я звонил ей дважды. То, что она не перезвонила, кажется мне немного странным, если не сказать подозрительным, – он снова стал заводиться. – А потом, когда она сегодня вошла в гринрум… она выглядела… виноватой.

Финн осушил свое пиво.

– Но ты дал ей все объяснить?

– Мама…

– Тебе нравится эта женщина, Гриффин?

Он поскреб ногтем этикетку на пустой бутылке и ничего не сказал.

– Хорошо, я отвечу за тебя. Нравится. По-моему, даже очень.

– Мы только-только познакомились. Я еще многого о ней не знаю, – пробурчал Финн и, поднявшись с дивана, отправился на кухню за другой бутылкой пива. – Она ведь лгала мне с самой первой встречи. Представилась Ларой Смит…

– Да, помню, ты упоминал об этом. Но по какой именно причине она лгала об этом? А?

– Хорошо, она солгала, чтобы на шоу не узнали, кто ее отец. Но это – ее фирменный стиль, мама, – стоял на своем Финн.

– А ты когда-нибудь задумывался о том, почему вечно видишь во всем «фирменные стили»? Не потому ли, что из-за предательства Шерил и Коула тебе стало трудно доверять людям, особенно тем, к кому ты испытываешь какие-то чувства?

– Возможно, – допустил он.

Финн знал, что с матерью лучше не спорить. Любые пререкания были обречены на неудачу. Кроме того, она во многом была права, Финн уже начинал понимать это. Только вот разум никак не мог убедить настороженное, полное сомнений сердце.

– Сделай себе одолжение, Гриффин, отнесись к ней по принципу презумпции невиновности, пока вы двое не сможете сесть и все хорошенько обсудить.

Финн попрощался с матерью, заверив, что непременно сделает это, но Ларе так и не позвонил.

* * *

Прошла еще неделя, а с ней и два этапа конкурса, в результате которых шоу покинули два повара. Рай-дер усовершенствовал свою работу и оба раза избегал попадания в тройку худших. Финн и Лара между тем оставались лидерами. Их двоих уже начали рассматривать как главных претендентов на победу, что обеспечило им негласный бойкот в гринруме. Даже Фло и Кирби почти не общались с ними. Райдер был более словоохотлив, но только когда дело касалось отборных оскорблений. Лара научилась не обращать на него внимания. Гораздо труднее было вынести молчание Финна. Оно казалось оглушительным.

Время от времени Лара ловила на себе его взгляды. Но всякий раз его челюсть сжималась, глаза ожесточались, и Финн старательно отводил взор.

Ларе так его не хватало… Сильно, нестерпимо сильно. Увы, теперь оставалось лишь оплакивать несбывшиеся надежды. Даже самой себе она не осмеливалась признаться в своих чувствах к нему. Но в глубине души знала, что влюбилась. И это осознание, даже невысказанное, острой болью терзало ей душу.

Тянулись изнурительно долгие дни. Сама кулинария отнимала не так много времени, но они проводили в студии нескончаемые часы, записывая интервью, в которых обсуждали кулинарные техники и рецепты, а заодно огрызались на критику конкурентов. Лара сводила комментарии к минимуму, хотя продюсеры ждали напряженности и драматизма.

Подошла к концу вторая неделя съемок. Еще трех поваров, включая Кирби, отправили восвояси, и число претендентов на победу сократилось до шести. В понедельник, когда объявили об очередном выбывшем, Лара ловила на улице такси – и тут заметила выходящего из здания телестудии Финна.

Они по-прежнему не разговаривали, но заключили что-то вроде негласного перемирия. Пока Райдер и некоторые другие повара припрятывали ингредиенты для себя, Финн всегда делился продуктами – и Лара поступала так же.

Их взгляды встретились, и Финн кивнул жестом, напоминавшим приветственный.

– Тяжелый был раунд, – заметила Лара.

– Поверить не могу, что ты приготовила такое сложное основное блюдо за сорок минут!

Его слова вполне могли сойти за комплимент. Удивление, должно быть, отразилось на ее лице, потому что Финн добавил: