Книга «Медовая ловушка». История трех предательств - Игорь Атаманенко

Делалось это вовсе не из гуманных соображений. Руководство ЦРУ заботилось не об облегчении участи провалившихся агентов во время пребывания в «застенках КГБ», отнюдь! Его беспокоили последствия разоблачения и безопасность работавших со шпионами американских операторов.

ЦРУ пеклось лишь о том, чтобы достоянием нашей контрразведки не стали сведения о методах, способах поддержания связи, ухищрениях и т. д., о которых на допросах мог бы поведать провалившийся «крот».

Книга третья. Тайна фаянсового экспорта

Часть первая. «Медовая ловушка» для дипломата

Глава первая. «Экспроприация» драгоценностей

14 ноября 1980 года было совершено разбойное нападение на квартиру вдовы писателя Алексея Толстого, Людмилы Ильиничны, которая унаследовала от мужа немалое количество бриллиантов, антиквариата, подлинников полотен всемирно известных художников. В одночасье большая часть наследства перешла в руки налетчиков.

Но самой дорогой утратой оказалась уникальная, невиданной красоты французская брошь из коллекции Людовика ХV, исполненная в виде королевской лилии, с огромным рубином в центре и тридцатью бриллиантами, образующими силуэты лепестков.

Поскольку версии об организаторах и исполнителях налета оказались несостоятельными, следователям ничего не оставалось, как вернуться к обстоятельствам, предшествовавшим ограблению.

Выяснились неожиданные подробности.

Накануне бандитского нападения Толстая была на приёме, устроенном румынским послом в Москве. Желая «под занавес» — ей было более восьмидесяти лет — блеснуть на публике, она надела фамильные драгоценности.

Поскольку до посещения румынского посольства Людмила Ильинична никогда прилюдно не демонстрировала свои сокровища, сыщики предположили, что на брошь «положил глаз», а впоследствии организовал ограбление кто-то из присутствовавших на дипломатическом приёме.

Подозрение пало на Бориса Буряце, артиста цыганского театра «Ромэн», известного в криминальной среде под кличкой «Борис Бриллиантович», который активно промышлял спекуляцией валютой и драгоценностями, да и вообще был нечист на руку. В тот злополучный для Толстой вечер он присутствовал на приёме.

Впрочем, Буряце захаживал в посольство как к себе домой, так как был дружен с семьёй румынского посла в Москве, жена которого также была цыганкой.

* * *

В конце 1981 года народная артистка СССР Ирина Николаевна Бугримова получила приглашение участвовать в праздничном представлении по случаю годовщины советского цирка. На торжество были приглашены избранные представители столичного бомонда и партноменклатуры.

Все присутствовавшие женщины, как водится, надели по случаю свои лучшие украшения. Но даже Галина Брежнева и Светлана Щёлокова, знающие толк в драгоценностях, через чьи руки прошли сотни и тысячи самых изысканных ювелирных изделий, были поражены красотой «камешков» семидесятилетней дрессировщицы.

Коллекция Ирины Николаевны, о которой мало кто знал в Москве, специалистами была признана одним из самых лучших частных собраний драгоценностей не только у нас в стране, но и во всём мире. Описание многих предметов коллекции присутствовало в каталогах самых престижных ювелирных магазинов Западной Европы и Америки. Дрессировщица получила сокровища в наследство от своих родителей, но никогда прежде не рисковала появляться в них на людях, опасаясь стать жертвой охотников за бриллиантами.

Бугримову постигла участь вдовы Алексея Толстого.

Вечером 30 декабря 1981 года все бриллиантовые украшения Ирины Николаевны исчезли из ее квартиры в высотке на Котельнической набережной.

…Злой рок преследовал обладателей фамильных драгоценностей: однажды появившись на людях в бриллиантах, и Толстая, и Бугримова подписали себе приговор.

Предметы посягательств, обстоятельства, при которых о них стало известно окружающим, наконец, дерзость налетов, подсказали сыщикам, что в обоих эпизодах организатором был один и тот же человек. И вновь, как и в случае с Людмилой Толстой, неосязаемые нити потянулись к столичной «бриллиантовой мафии» вообще и к Буряце, в частности.

Однако все попытки следователей прокуратуры Союза пригласить на допрос Буряце натолкнулись на непредвиденное, но чрезвычайно жёсткое противодействие со стороны… Галины Брежневой.

Подозрения — не улики, и следователи, дабы избежать неприятностей по службе, прекратили разработку цыганской версии. До поры…

* * *

По решению, принятому на самом верху, оба преступления были объединены в одно уголовное дело, а само оно было передано в производство Комитету государственной безопасности.

Чтобы переломить ситуацию в свою пользу и успокоить столичного обывателя, Комитет через свою многочисленную агентуру распространил «контрслух» — сведения о якобы состоявшейся поимке злоумышленников.

Публикациям в газетах в то время мало кто верил, поэтому делалось всё сугубо конфиденциально, по принципу «дойти до каждого»:

«Мариванна, вы слыхали? Нет?! А ведь двоих уже взяли! Да-да, тех самых, ну, что артисток, того… Ограбили… Скоро суд, но только это между нами, Мариванна!»

Эти два громких преступления, связанные с деятельностью столичной «бриллиантовой мафии», кардинально изменили отношение к ней председателя КГБ. Из безучастного оно стало более чем заинтересованным, и его ведомство принялось за дело засучив рукава…

Глава вторая. «Бриллиантовые девочки»

Во времена правления Брежнева в СССР каждые 2–3 года происходило существенное повышение цен на ювелирные изделия из золота и драгоценных камней, причем сразу на 100–150 процентов.

Решение об этом принималось на заседании Политбюро, куда приглашался министр финансов СССР, и оно считалось совершенно секретным. Однако сведения о предстоящем подорожании не являлись прерогативой только чиновников высших государственных рангов.

…Ещё за неделю-две до повышения цен Галина Леонидовна, дочь Брежнева, и её подруга Светлана Щёлокова, жена министра внутренних дел Союза ССР, — два самых крупных «камня» столичной «бриллиантовой мафии», скупали партии ювелирных изделий из золота и драгоценных камней на сотни тысяч рублей. Лучшие образцы оставляли себе, остальное перепродавали втридорога.

Фамилии предприимчивых «девочек» говорили сами за себя, поэтому они левой ногой открывали двери в кабинеты директоров самых крупных ювелирных магазинов Москвы: «Самоцветы», что на Арбате, и «Березка» на улице Горького. Но предпочтение отдавалось магазину «Алмаз» в Столешниковом переулке.

Прежде всего потому, что в конце 1970-х именно там, у входа в магазин, находилась нелегальная биржа по купле-продаже золота и «камешков», где без перерыва на обед тусовались «бриллиантовые мальчики», которые не торгуясь скупали у подруг любое количество драгоценностей, за минуту до этого извлеченные из сейфа директора магазина.