Книга Ричард III и битва при Босворте - Питер Хэммонд

В то время как истребление и избиение бегущей королевской армии все еще продолжалось, Генрих Тюдор был занят тем, что истово благодарил Господа за свою победу. Затем, «преисполненный невероятной радости», он взошел на ближайший холм и, похвалив своих солдат, распорядился о том, чтобы раненые получили уход, а мертвые — погребение. Бернар Андре, французский придворный поэт Генриха VII, писавший много времени спустя, говорит, что победитель приказал устроить мертвым «достойные похороны» («honourable burial»), и добавил, что «сам король Ричард должен быть погребен со всеми знаками почета»[209]. Затем Генрих поблагодарил знатных людей и своих командиров и посвятил в рыцари некоторых из них, включая Гилберта Тэлбота, который привел свое ополчение, Риса ап Томаса, примкнувшего к нему с валлийскими воинами, и Хэмфри Стэнли, дальнего родича лорда Стэнли. Тем временем все присутствующие восклицали: «Боже, храни короля Генриха!» Затем Томас Стэнли короновал его короной поверженного монарха — то есть венцом со шлема Ричарда (см. Приложение 4). По преданию, Тюдор был коронован на холме, ныне известном как Краун-Хилл (Венечный Холм), на склонах которого, вероятно, были построены отряды братьев Стэнли. Предание гласит, что корона была найдена в зарослях боярышника, куда она закатилась в тот момент, когда Ричард был, наконец, повержен на землю. Впрочем, ее мог припрятать там какой-нибудь грабитель, чтобы потом забрать, и Вергилий точно говорит, что она была найдена среди трофеев. После битвы количество ценной добычи, которую можно было с выгодой продать на лондонских рынках, наверняка было огромным[210]. Новый король приказал, чтобы нагрузили обоз, и уже вечером выступил в сторону Лестера, куда он въехал с короной на своей голове. В этой же процессии везли и тело прежнего короля. Согласно Кроулендскому хронисту, с покойным обошлись недостаточно человечно. Это было «поистине печальное зрелище»: обнаженное тело Ричарда с веревкой, повязанной на шее, лежало на лошадином крупе, и при этом руки и ноги свисали вниз. Мертвого короля могли везти на лошади одного из его герольдов-пурсюивантов, именуемого Белый Вепрь[211]. К несчастью, из-за того, что Ричард проиграл битву, его герольды не имели возможности составить о ней письменный отчет, подобно тому, как это было сделано после следующей битвы, состоявшейся при Стоуке в 1487 году.

Краун-Хилл с церковью Стоук Голдинг на заднем плане

(Фотография из коллекции Джеффри Уиллера)

Тело Ричарда выставлялось на всеобщее обозрение в течение двух дней, чтобы доказать, что он действительно мертв. Затем его похоронили без больших церемоний. Вергилий говорит, что тело выставлялось в церкви Серых Монахов, но в более поздней балладе сообщается, что это было в Ньюарке (округ Лестера), вероятно, в церкви Благовещения Богородицы, основанной Ланкастерами. Где бы тело ни выставлялось, нет никаких сомнений, что оно было погребено в церкви Серых Монахов, вероятно, в хорах, как говорил Раус, в почетном месте. Позднее по приказу Генриха VII там было воздвигнуто надгробие, однако не сохранилось никаких его описаний, за исключением того, что оно могло быть сделано из «смеси, раскрашенной под мрамор» (то есть из алебастра), и, возможно, на его вершине было вытесано изображение короля. В ходе реформации надгробие было разрушено, а королевские останки, вероятно, выброшены в реку Соар. Все следы надгробия исчезли[212].

Личная подпись Генриха VII

Фотография из коллекции Джеффри Уиллера)

Глава 7

После битвы

Генрих Тюдор, теперь король Генрих VII, провел два дня в Лестере и предпринял за это время ряд важных шагов. В первую очередь, нужно было разобраться со всеми, кто теперь требовал награды от нового короля, и отослать иностранных наемников назад на континент. Генрих находился в довольно странном положении. Он был воспитан в Уэльсе, а затем провел в изгнании четырнадцать лет. Лишь один раз в своей жизни он побывал в Англии, прежде чем прийти на Босвортское поле. Это случилось в 1470 году, когда, согласно более поздним историографам Тюдора, он был представлен Генриху VI, который предсказал ему, что в будущем он станет королем[213]. Тюдор не знал никого из выживших членов прежней правительственной команды, а они не знали его. Ему не хватало опыта административного управления, и он понятия не имел, как функционируют службы королевского двора. Глава дворцовой администрации, секретарь Ричарда, Джон Кендалл, погиб в битве, однако позади него, в Лестере, должно было остаться много нижестоящих чинов. Одной из главных проблем, с которой Генриху пришлось столкнуться в начале своего правления, было именно то, что он не знал людей, на которых мог бы положиться. Поэтому на раннем этапе своего правления он назначал на важные посты преимущественно уже известных ему персон, особенно тех, кто находился вместе с ним в изгнании, и они, большей частью, оставались при нем до конца его правления. Заметный сбой в официальном делопроизводстве был устранен еще до начала сентября, так что, очевидно, понадобилось всего несколько недель, чтобы заставить правительственную машину заработать снова[214].

Некоторые дела, однако, не терпели отлагательств. Уильям Кэтсби, чемберлен казначейства и канцлер Ричарда III, был посажен в темницу сразу после битвы. Он был центральной фигурой в прежней администрации, и можно было ожидать, что Генрих захочет извлечь пользу из его опыта, но этого не случилось. Кэтсби был казнен через три дня после битвы. Высказывалось предположение, что это было сделано, чтобы снизить накал ненависти, которую Кэтсби возбудил к себе, конфискуя владения в Лестершире, но кажется маловероятным, чтобы такой предусмотрительный правитель, как Генрих Тюдор, мог избавиться от потенциально полезного человека, исходя лишь из этих соображений. Возможно, что у Кэтсби было слишком много врагов среди победителей. Каковы бы ни были причины вынесенного ему приговора, он составил свое завещание 25 апреля, вероятно, в некоторой спешке. Он просил, чтобы его долги были оплачены, и назначил своей душеприказчицей «мою дорогую и возлюбленную жену, которой я всегда хранил супружескую верность». Он «не сомневается, что король будет добрым и милостивым повелителем [по отношению к моей жене и детям], ибо его называют государем, исполненным милости, и я никогда не наносил ему обиды добровольно или умышленно, ибо, Бог свидетель, я всегда любил его». Кэтсби, кажется, чувствовал себя преданным братьями Стэнли и просил, чтобы они «помогли молитвами моей душе, коль скоро не помогли моему телу, хотя я и надеялся на вас». Было бы очень интересно узнать, что стоит за этим утверждением[215]. Помимо Кэтсби смертной казни подверглись только два человека: Уильям Брэчер, который был йоменом короны и военным комиссаром в Сомерсете, а также его сын. Оба были повешены[216]. То, что больше казней не было, кажется, свидетельствует о том, что Генрих действительно решил придерживаться политики милосердия, как он сам заявил в официальной прокламации, возвещавшей о его восшествии на престол. Даже количество актов о государственной измене, прошедших через его первый Парламент, было невелико, с учетом обстоятельств.