Книга Разбитое сердце июля - Елена Арсеньева

– А девка эта… Нет, не была онажива, – продолжал Холстин, безнадежно махнув рукой. – Что ж я,мертвое тело от живого не отличу? Разве что с пьяных глаз. Но я ж говорю, чтоне пью. Я прохожу курс… курс лечения, который несовместим с употреблениемалкоголя.

– И от чего же вы лечитесь? –небрежным тоном спросил Нестеров.

– Не ваше дело, – буркнулХолстин. – К данной ситуации это не имеет никакого отношения!

– Вы говорили, – нетерпеливовмешалась Алена, – что у девушки были длинные серьги. Какие именно, непомните?

– Нашла о чем спросить! – так ивзвился Холстин. – Нашла время! А вы, Нестеров, нашли кому доверить такоедело! Но имейте в виду, если от этой вашей… подруги… просочится хоть капляинформации о случившемся, тем более искаженной информации, я на все пойду, меняничто не остановит, я ее за решетку упеку, она и чихнуть не успеет!

Алена громко чихнула.

– Вы издеваетесь! – взвизгнулХолстин.

– Здесь довольно сыро, – странным,словно бы сдавленным голосом проговорил Нестеров, – сыро и прохладно, амоя… э-э… Алена легко одета. А вы, Холстин, прежде чем другим грозить зарешетку их упечь, подумали бы лучше, как самому туда не угодить. Никто несобирался над вами издеваться. Более того – на нас с Аленой сейчас вся вашанадежда. Возьмите себя в руки и постарайтесь не рубить последний сук, накотором сидите. Понятно?

«Это мы с ним – сук, – подумала Алена,озирая своего соседа. – Занятно! Хм, а когда я успела назвать ему своеимя? Хотя да, было что-то такое перед тем, как мы оказались в постели. А он мнедаже представиться не успел, вот цирк-то… Но Холстин-то каков баран оказался,а? И что это меня разобрало вчера вечером в столовой, как я только моглаподумать, что такой человек мог бы мне понравиться?! Вообще вчерашний день –какое-то сплошное разочарование в лицах мужского пола. Вадим, Холстин… Правда,Нестеров вроде бы не без ума. Во всяком случае, чувства юмора ему не заниматьстать!»

– Извините, – махнул в это времярукой Холстин, поднимая на Алену такие усталые глаза, что она мигом егопростила: ну нельзя же, в самом деле, всерьез злиться на обломки былойсамоуверенности! – Вы извините, Алена, я в самом деле не в себе. Самипонимаете… Такая провокация! Сперва кто-то стучал то в дверь, то в окно… Ядумал, пацанва из лагеря шарашится, вышел шугануть – никого, только труп. Потом– вспышка из кустов! Всякое в жизни бывало, но на таком горячем я еще непопадался. Как мальчишку подставили, а за что? Кому я дорогу перешел? Неужеликто-то из нижегородских мелких лавочников решил противиться неизбежному?Процесс централизации капитала и промышленности, сами знаете, –непреложный закон развития общества. Как будто это я выдумал! Если вспомнитьисторию США, да и Европы, сколько случаев…

– Вы про серьги, Холстин, просерьги, – негромко прервал Нестеров внезапно начавшийся урокполитэкономии. – Вас же конкретно спросили: помните, какие именно надевушке были серьги? Вот конкретно и отвечайте.

– Значит, так… – сосредоточилсяХолстин. – Серьги были длиной сантиметров двадцать, состояли из гирляндбелых, голубых и зеленых камушков, а также таких плоских бляшек вроде монеток.Монетки были золотистые, серебристые и перламутровые.

Да, с наблюдательностью у него все в порядке…

– Бог ты мой! – выдохнулаАлена. – Кажется, я знаю, кто была эта девушка.

– Откуда? – подозрительно прищурилсяХолстин. – Вы с ней знакомы?

– Нет, просто видела ее на вашем банкете.И обратила внимание на эти серьги. Я к серьгам вообще неравнодушна, а у нее онибыли очень уж необыкновенные.

– На банкете?! – Теперь Холстинвытаращил глаза. – Вы были на банкете?! С кем?! Как вы туда попали?!

«Е-пэ-рэ-сэ-тэ…» – как выражается в моментывеличайшего возмущения моя подруга Инна. Можно подумать, Алена незаконнопрорвалась на ежегодный бал в Венской опере, а не заглянула на пошлую тусовкунижегородского бизнес-бомонда.

– Меня Вадим пригласил, – скромноуточнила она. Ужасно, ну просто невыносимо хотелось добавить: «Так же, как ибедолагу, которую вы тащили за ноги!» – но наша писательница удержала этозаявление на кончике языка. Во-первых, она ни в чем не уверена, а во-вторых,решение насчет розовых очков оставалось еще в силе. – Но я ушла немедленнопосле того, как вы появились.

Прозвучало сказанное двусмысленно, однакоАлене было на это наплевать. Холстину, похоже, тоже.

– Девушку зовут Лена, – началарассказывать Алена и вдруг ахнула: – Нет, погодите, возможно, это была Надя!Понимаете, – заспешила она, увидев, что мужчины уставились на нее как наненормальную, – сначала в таких серьгах была Лена, а потом она поменяласьсо своей подругой Надей. Надя взамен дала ей поносить свои серьги из белогозолота, которые ей подарил любовник, которого она называла Сашей.

– Послушайте, Нестеров, –высокомерно перебил Холстин, – я был о вашем вкусе лучшего мнения. Кого высюда привели! Вы хотите, чтобы я поверил в этот бред? Как будто женщина можетрасстаться с золотыми украшениями ради какой-то безвкусной дешевки! Что я,женщин не знаю, что ли? Да вон хотя бы Ирина: с тех пор, как мы началивстречаться, она вообще ничего, кроме бриллиантов, не носит!

– Ну, от женщин всего можноожидать, – примирительно сказал Нестеров. – Это существа настолькопричудливые, что не нам, мужчинам, пытаться их понять. Давайте послушаемдальше. Ну, Алена?

Алена, впрочем, и не думала продолжать, аизучающе поглядывала на мужчин. Кто-то, кажется, какой-то мимолетный кавалер,однажды сказал ей, будто она – сущий катализатор, потому что пробуждает в людяхлибо самые лучшие, либо самые худшие качества. Такое впечатление, что наХолстина катализатор подействовал самым отрицательным образом! Глядя на этогосварливого склочника со злыми глазами и обвисшими щеками, трудно даже представитьсебе, что именно он держит за глотку целую толпу нижегородских бизнесменов (ишькак выражается – мелких лавочников!), заставляет их дрожать, заискивать,манипулирует ими… А может, им самим тоже кто-то, в свою очередь, манипулирует,он не более чем орудие в чьих-то руках? Назвать его бараном – оскорбить барана!Ну и нашла себе друга жизни Ирина Покровская – только и достоинств у человека,что несметные деньжищи! Поживешь с этаким типусом – никаких денег не захочешь!

Нет, больше Алена ни слова не скажет. Вовсяком случае, Холстину. А вот с Нестеровым можно будет потом пооткровенничать,на нем присутствие катализатора сказывается как раз благотворно…