Книга Тайные страсти принцессы Джеллы - Ксавье Монтепен

Джордж Малькольм был поражен величием зрелища, представившегося его взору, зрелища, уже описанного нами, казавшегося ему тем более привлекательным, что в это время яркая луна выплыла из-за закрывавших ее туч и разлила свой серебристый свет на темные гранитные стены и белые останки слонов, смутно напоминавшие остовы кораблей. Рядом располагалось уродливое изваяние бога Шивы.

— О, как это грандиозно! — прошептал Джордж Малькольм. — И в то же время печально. Реальность ускользает из-под моих ног, а волшебство берет надо мной верх. Я сейчас нисколько не удивлюсь, если все это скопище скелетов внезапно поднимется и, стуча своими гигантскими костями, начнет двигаться.

— Умоляю вас, — сказал Стоп тоскливым голосом, выражающим страх, — во имя всего святого, перестаньте говорить о подобных ужасах. Я чувствую, что сойду с ума, мои ноги подкашиваются.

И в самом деле, тонкие ноги преданного слуги самым настоящим образом тряслись под его кругленьким брюшком.

Джордж подошел к изваянию бога Шивы, поднялся на одну из ступеней гранитного пьедестала, а так как в это время набежавшее темное облако опять заслонило луну, он взял факел из рук индуса и своей дерзкой, непочтительной рукой поднес его к лицу идола.

Казиль вздрогнул при виде этой дерзости, а сопровождавший их индус отвернулся и начал бормотать сквозь зубы какое-то суеверное заклинание.

Джордж, не смутившись, продолжал.

— Так вот какой ты молодец, грозный бог Шива! — проговорил он со смехом. — Ничего хорошего! Какая уморительная у тебя физиономия! Очень жаль, что ты не смог воспользоваться своим всемогуществом, чтобы придать себе более приличный и благообразный вид. Если когда-либо я вернусь в Англию, то захвачу с собой тебя и поставлю в качестве пугала в парке своего замка. Воробьи, самые вороватые птички и истребители наших вишен, наверняка испугаются и пощадят наши сады.

Выражение ужаса появилось в глазах Казиля и индуса, они украдкой поглядывали на грозного бога зла, ожидая, что вот-вот блеснет молния из его глаз и гром поразит дерзкого святотатца. Но Шива пренебрегал насмешками. Не было ни блеска молнии, ни раскатов грома. Стоп, оцепенев от страха, не произносил ни слова.

Наконец Джордж сошел с пьедестала, возвратил факел, взятый у индуса, теперь ненужный, потому что луна снова выплыла из-за облаков, и направился к одному из слоновьих останков, чтобы поближе рассмотреть его белые кости.

Казиль удалился на некоторое расстояние и с опущенными глазами, казалось бесцельно, размеренными шагами ступал по высокой траве. Вдруг он остановился. Чувство опасности заставило его отшатнуться, но, преодолев это чувство, он ринулся вперед, нагнулся к земле, раздвинул траву и пронзительно закричал.

XXXI. ВСТРЕЧА СЫНА С ОТЦОМ

— Что случилось? — спросил Джордж, оборачиваясь на этот крик.

Казиль безмолвно созерцал поразивший его предмет и, казалось, не слыхал заданного ему вопроса.

— Наверное, удав? — пробормотал Стоп глухим голосом. — Или черная пантера. А может, кровожадный леопард или свирепый тигр. Здесь наша гибель! Бежим отсюда, ради бога!

Ужас сковал несчастного Стопа, и он, словно старое, трухлявое дерево, рухнул на большой камень.

Джордж с нетерпением повторил свой вопрос:

— Ответишь ли ты, Казиль, что там такое?

— Здесь среди травы я заметил мертвое тело, — ответил Казиль тихим голосом.

— Мертвое тело? — изумился Джордж.

Судорожным движением Стоп провел рукой по своему лбу, покрытому холодным потом, и, не в состоянии громко говорить, прошептал:

— Ах, мне дурно! Я теряю сознание! Я умираю!

В это время Казиль опустился на колени возле трупа. Он извлек из раны кинжал и при свете луны внимательно осмотрел его окровавленное лезвие.

— На кинжале изображение богини. Это дело рук сынов Бовани, — тихо заметил он.

Луна вдруг снова спряталась за набежавшую тучу, и кладбище слонов погрузилось в густой, непроницаемый мрак.

Джордж взял из рук индуса, стоявшего рядом, факел и подошел к Казилю. Нагнувшись, чтобы лучше осветить мертвеца, он сразу же отшатнулся. Факел выпал из его рук и погас, коснувшись земли. Джордж Малькольм задыхался, и бессвязные слова срывались с его губ:

— О нет! Не может быть! Это мне кажется, это сон… Я ошибся… я не разглядел!.. Ну а если я не ошибся? Боже! Великий Боже! Молю Тебя, удали от меня этот призрак… Но нет, это невозможно… Это невероятно! Это неправда! Иначе это было бы слишком ужасно!

— Что с вами, господин? — с изумлением спросил Казиль, не понимая причины его крайнего волнения.

Стоп, стоя на коленях, издавал стоны, перемежая свои жалобы усердной мольбой ко всем святым, имена которых приходили ему в голову.

Луна опять вышла из-за туч и ярко осветила труп. Джордж, как бы избегая ужасного зрелища, отвернулся.

— Мне трудно преодолеть страх и посмотреть еще раз, я боюсь убедиться в истине.

Джордж приблизился к Казилю и крикнул ему, схватив за руку:

— Нагнись, Казиль, нагнись и посмотри! Не правда ли, ты не знаешь этого человека?

Казиль повиновался приказанию, нагнулся снова и взглянул в лицо мертвого. Глаза доброго юноши расширились, лицо исказилось от страха и боли. Он закричал каким-то неестественным голосом:

— Это мистер Джон! Это мистер Джон!

Тогда Джордж бросился на колени возле тела отца и зарыдал:

— Отец! Это мой отец!

Среди общих стонов и причитаний Стоп выразил свое мнение об Индии, которому, впрочем, никто и не думал противоречить:

— Что за разбойничья страна эта Индия, как много здесь злых людей и зверей!

Казиль же весь в слезах с отчаянием твердил одно и то же:

— Мой спаситель, благодетель убит моими собратьями…

Джордж стоял на коленях, обнимая, прижимая и стараясь привести отца в чувство. Он отирал платком последние капли крови, которые еще продолжали сочиться из глубокой раны. Он покрывал поцелуями его глаза и руки, и среди отдельных фраз чаще всего звучали:

— Бедный, дорогой отец! Он не увидит и не услышит больше меня. Глаза его закрылись навеки. После стольких лет разлуки я встретился с ним, и вот теперь его больше нет.

Подступившие к горлу спазмы душили Джорджа, и он умолк, но после некоторого молчания бессвязно, словно в лихорадочном бреду, заговорил:

— Смерть! Почему смерть? Нет, нет, я не верю ей! Он еще жив! Неужели Бог не поможет мне спасти его?

Как будто и в самом деле убеждаясь в возможности чуда, о котором молил, он все крепче и крепче прижимался к похолодевшему, безжизненному телу отца и шептал ему на ухо:

— Отец… отец, тебя зовет твой Джордж! Разве ты не хочешь услышать меня? Дай же мне совет, тебя зовет твой сын, он здесь, возле тебя, открой же глаза, отец! Взгляни на меня, я здесь, я, твой сын!