Книга Смотрящая в бездну - Василий Гавриленко

Соня не ощущала удары прядей волос по своей голове, лишь слышала страшные вопли Грипл, и ее душа холодела от ужаса.

– Один, два, три, четыре, пять, шесть – станьте частью Гиблого леса! Терриноз!

Яркая вспышка озарила окрестности, девочке показалось, что произошел взрыв, но не такой, как в выпусках новостей по телевизору. Свет, пошедший от Грипл, окружил Соню, путаясь в волосах, проникая в уши и даже в нос – она чихнула и потеряла сознание.

Мир медленно появлялся перед девочкой, словно кто-то очищал песком старинную монету: дом – темный великан, дубы, размахивающие лапами, небо – водянисто-серое, полицейская машина с выключенной мигалкой. А где Анжела, где Алекс, Жук, Грипл и Рис Листок?

И вдруг прямо перед Соней возникла белая волчья морда: девочка закричала и отпрянула назад, ломая кусты.

– Не ори, – приказала волчица голосом Грипл. – На истерики времени нет.

Справа и слева к белой с подпалинами волчице подступили большая рыжеватая ласка, длинноухий серый заяц, полосатый крупный кот и черный пес.

– О, Соня! Ты стала косулей, – удивленно воскликнула ласка голосом Анжелы.

– Мама? – удивилась девочка, посмотрев на свою руку – вместо руки у нее было тонкое копытце.

– Скорее, – волчица большими прыжками направилась к лесу.

– Вот это сказка! Мы – звереныши, – крикнул на бегу заяц, очень похожий на Алекса, даже со скобкой на большущих зубах.

– Да! Не думал, что буду полицейским в шкуре, – пропыхтел кот. – И значок приколоть некуда!

– Не болтай, Рис, – пролаял черный пес.

– Ты, Жучок, мною не командуй, – кот показал довольно внушительные клыки.

Соня заметила, что у всех этих зверушек человеческие глаза и шерсть не очень густая.

«Сплю я, что ли?» – подумала она и решила ущипнуть себя – но сделать это копытом было труднее, чем слетать на луну.

Лес предстал перед Соней совсем не таким, как тогда, когда она была человеком. Он наполнился шорохами и звуками, она слышала голоса деревьев, птиц и зверей, она видела жизнь там, где совершенно не ожидала увидеть. То тут, то там загорались и медленно гасли неведомые огоньки. С содроганием Соня увидела кладбище и темные тени людей, поддерживающие готовые упасть кресты. Когда она пробегала мимо, одна из теней посмотрела на нее горящими желтыми глазами и прошелестела:

– И ты здесь будешь, – Соня поняла, что мертвые видят через волшебство Грипл и она для них – человек, а вовсе не косуля.

Но телесные обитатели Гиблого леса не были столь проницательны – встрепанный зайчишка выскочил из-под лап Грипл и пустился наутек, а потом долго лежал под шиповниковым кустом, размышляя, что за дела мог иметь с волчицей его сородич – Алекс.

Шесть зверенышей бежали прямо к лесному озеру, вот уже под их лапами захлюпала болотистая почва, а еще через какое-то время из-за деревьев показалась водянистая синева.

Соня вспомнила, как Грипл предупреждала их о духах Гиблого леса, и, невольно оглянувшись, увидела одного из них. Существо, тонкое и безликое, с кожистыми гибкими крыльями, медленно плыло над болотом, с тихим настойчивым свистом втягивая воздух. Но дух леса не почуял зверенышей – спасибо тебе, Грипл!

Белая волчица добежала до самой кромки озера и остановилась, ожидая остальных.

– Веселенькая пробежка, – пропыхтел кот. – Видел бы меня Ник Кепезев!

– Это тебе не кросс в полицейском училище, – заяц от переизбытка чувств забарабанил по земле лапами.

Черный пес прядал ушами, настороженно прислушиваясь, а ласка с человеческой тоской глядела на темную воду. Последней прискакала косуля – Соня ненавидела физкультуру.

– Все? – подвывая, пропела волчица. – Никого не утопили духи, никто не присоединился к держателем крестов?

– Никто, – хором ответили зверушки.

– Тогда – вперед!

Волчица прыгнула в закипевшую воду и исчезла.

– Святая Пятница, – не сдержался кот. – Что она творит?

– Я не буду прыгать, – запричитал заяц.

Время шло, Грипл не возвращалась.

– Утонула, – пролаял черный пес.

– Не может быть, – усомнилась ласка. – Она знала, что делает! Соня, возвращайся домой. Не смей прыгать!

– Мама!

Вильнув пушистым хвостом, Анжела исчезла в синеве. Стая воронов снялась с подступивших к озеру дубов и закружилась, надрывно каркая.

Черные птицы, словно нарочно, кричали в унисон с идущими по воде кругами: Карр! – один круг, Карр! – второй, Карр! – третий…

«Я одна, совсем одна! За что мне это? – по мордочке косули побежала человеческая – крупная и соленая – слеза. – Вернуться домой? Но у меня теперь нет дома!»

Соня зажмурилась и прыгнула с крутого берега…

Дом желтых кувшинок

Она совсем не умела плавать и думала, что вода сожмет ее, словно тиски, и заставит станцевать страшный вальс – медленно кружа, утянет на дно. И Соня действительно опускалась куда-то, вот только объятий холодной воды совсем не чувствовала.

«Неужели я еще лечу с берега?» – подумала девочка и открыла глаза. Как раз в это мгновение ее ноги, а вовсе не копытца – встали на что-то твердое…

Изогнутая к небу поляна, окруженная кривыми черными деревьями, открылась перед глазами. Какие удивительные желтые цветы! Кувшинки? Соня потянулась к цветку и отпрянула, вскрикнув, – из красноватой сердцевины на нее глядели грустные человеческие глаза:

– Не срывай меня!

Тонкий голосок прозвучал в голове девочке, и тут же вслед за ним вся поляна огласилась криками:

– Не срывай! Мы и так настрадались!

– Я не буду, – прошептала Соня.

– Не срывай!

– Я не буду, – крикнула девочка, затыкая уши – писк цветов был невыносимым. Голоса примолкли, кувшинки задремали, наклонив к земле желтые головы.

– Соня!

Из-за широких стволов показалась Анжела – растрепанная и испуганная.

– Осторожно, мама, – крикнула Соня. – Здесь говорящие цветы.

Из-за плеча Анжелы послышался хриплый смех. Показалась Грипл, похожая на белую ворону. Она недоверчиво оглядела поляну и нагнулась, желая потрогать желтый бутон.

– Не трожь меня, – грубо выкрикнул цветок и завернулся в лепестки, как в воротник плаща.

– Ну и ну! – покачала головой старуха.

– А я думала, вы знаете здесь все, – укоризненно проговорила Анжела, но Грипл посмотрела на нее так, что она мучительно покраснела.

Здесь, на дне озера, поднялся ветер. Деревья сумрачно зашумели, и цветы припали к земле, дрожа. Словно сотни желтых гномиков пали ниц.