Книга "Золотое ухо" военной разведки - Михаил Болтунов

Начальник оперативного отделения 1-го радиополка ОСНАЗ В. Модебадзе нередко в шутку называл такие станции «радиостанциями в поле». Надо отметить, что это меткое и точное определение. Ведь в действительности радиостанций не существовало, и возникали они лишь по неопытности молодых офицеров-радиоразведчиков.

«При обработке пеленгов, – считал полковник Петр Добродий, – в оперативных отделениях частей имели место и ошибки другого рода. Так, будучи еще в информационной группе отдела радиоразведки, я был свидетелем такого случая. Уже после окончания Московской битвы одна из частей ОСНАЗ Ленинградского фронта упорно показывала танковую дивизию 4-й танковой группы на своем участке фронта, тогда как она еще в сентябре – октябре 1941 года была переброшена на московское направление для участия в операции «Тайфун».

В связи с таким положением ГРУ потребовало прислать в отдел радиоразведки все без исключения пеленги, снятые на радиостанции этой дивизии за последние месяцы. Прокладка пеленга показала, что ввиду узкой базы пеленгации радиодивизиона ОСНАЗ Ленинградского фронта, они почти в равной мере показывали как новый, так и на прежний район ее дислокации. Но при прокладке пеленгов в дивизионе офицеры оперативного отделения принимали за истинные только те пеленга, которые давали возможность «держать» дивизию перед Ленинградским фронтом».

Да, разумеется, были и ошибки, но от месяца к месяцу мастерство наших специалистов-ОСНАЗовцев неуклонно росло. Во время проведения операции «Багратион» радисты В. Коваль и А. Бару из 394-го радиодивизиона доложили руководству, что навстречу 65-й армии генерала П. Батова выдвигается 16-я танковая дивизия гитлеровцев. Однако командованию дивизиона и разведотделу фронта было известно, что этой дивизии не существует, она полностью разгромлена советскими войсками. Тем не менее, разведчики настаивали на том, что они узнали почерк радистов дивизии, которых изучали еще во время Сталинградской битвы. Данные своих подчиненных проверил офицер И. Васильев. Он тоже узнал радистов 16-й танковой.

Истину помогли установить коллеги из войсковой разведки. Из очередного поиска они вернулись с хорошим уловом. В их сети попал командир немецкой танковой роты. Он и подтвердил, что фашисты воссоздали 16-ю танковую, укомплектовали новым личным составом и включили в штат дивизии уцелевших радистов, старых знакомых наших ОСНАЗовцев.

По характерным чертам и тонкостям радиопочерка немецких радистов советский радиоразведчик старший сержант А. Шашин определил переброску 7-й танковой дивизии со Станиславского направления в Западную Белоруссию. Он же «вычислил» танковую дивизию СС «Викинг» северо-западнее Бреста.

Успешно действовал на фронте и старший сержант Александр Зиничев. После войны Александр Алексеевич станет полковником, доктором технических наук. А пока, накануне Курской битвы он был оператором дивизиона радиоразведки.

Дивизион дислоцировался в районе Ржевского выступа. Здесь нашим войскам противостояла 9-я немецкая армия. Зиничев вел наблюдение за радиосетями этого объединения. Обстановка была сложная. Позже, вспоминая о том времени, Александр Алексеевич скажет: «Весь эфир был до отказа забит интернациональной смесью радиосигналов. Рядом с аккуратным немцем «торчал» разухабистый итальянец, которому ничего не стоило пустить какую-нибудь шуточку открытым текстом своему напарнику. А между ними, словно пытаясь растолкать соседей локтями, влезал со своей тарабарщиной венгр. На западном же направлении эфир продолжал оставаться относительно спокойным. Лишь изредка нарушала его покой радиостанция опергруппы штаба 9-й германской армии. За ней мне теперь и надлежало вести неусыпное наблюдение...»

Зимою 1942–1943 года станция активности не проявляла, «просыпалась» несколько раз в месяц. Основное время помалкивала. И тем не менее даже в те нечастые сеансы, с которыми радиостанция выходила в эфир, старшему сержанту Зиничеву удалось изучить почерк радистов. Один из них в буквах Q и Z несколько затягивал второе тире, и от этого они звучали более мелодично. Александр был не лишен музыкального слуха, и потому радист предстал ему в образе Штрауса, и он дал ему псевдоним «Иоганн».

Второй радист напоминал старшему сержанту женщину, которая плетет тонкое кружево. В каждом своем действии она была аккуратна и точна, и потому получила псевдоним «Луиза».

Наступил февраль 1943 года. В работе «Иоганна» и «Луизы» ничего не изменилось. Они также изредка выходили в эфир. И вот в середине месяца радиосеть 9-й армии начала активную работу. Стало известно, что войска армии отошли на рубеж Спас-Деменск – Духовщина. Здесь немецкие станции оказались более мощными, и пеленги теперь определялись достаточно устойчиво.

Казалось бы, надо радоваться. Но было одно обстоятельство, своего рода ложка дегтя в бочке меда. «Иоганн» и «Луиза» куда-то исчезли. Зиничев старался обнаружить своих старых знакомых, но безуспешно. Да и в самом радиообмене было что-то странное. Но что? Ему казалось, что радиограммы, которые посылает штаб 9-й армии, никто не принимает. При сбоях в передаче, которые случаются нередко, принимающая сторона обычно просит повторить те части радиограмм, которые не дошли до адресата. А тут все наоборот, ответы свидетельствовали о вполне успешном приеме и завершении сеанса. Получался этакий спектакль в эфире, демонстрация активного радиообмена, дабы убедить противника, что армия по-прежнему находится на месте. Однако на месте остались лишь радиосети, но не сама армия.

Старший сержант Зиничев доложил свои соображения командованию. А вскоре нашелся и его «старый друг» «Иоганн». Правда, теперь он работал на значительном удалении, совсем на другом участке фронта, где-то в районе Курской дуги.

Доклад Зиничева заинтересовал начальство. «Вскоре было приказано доставить меня в очень высокий штаб, – рассказывал Александр Алексеевич в одном из интервью. – Более двух часов знатоки строевого устава готовили меня к встрече с командованием. Судя по замечаниям этих спецов, я понял, что грядущее мероприятие непременно обернется для меня гауптвахтой. Я стал даже сожалеть о своем скоропалительном сочинительстве – мне уже виделись генеральские улыбки: есть, мол, у вас свои, доморощенные Шерлоки Холмсы!

А пеленг? Правильна ли названная мною цифра? Ведь я не проделал все операции по исключению ложного пеленга. Мало ли что не успел! Должен был успеть! Такие сомнения терзали меня целые сутки напролет и не давали вздремнуть. Вызов «наверх» казался мне уже избавлением от тяжких раздумий.

... Человек, с которым мне пришлось иметь дело, носил генеральские погоны. Он почему-то на мою слабую строевую подготовку не обратил никакого внимания и приказал своему ординарцу напоить меня и сопровождающего офицера чаем с сушками».

После чая и сушек генерал расспросил старшего сержанта о немецких радистах, о том, действительно ли он научился различать их по «почерку», и устроил экзамен. Зиничев должен был ознакомиться с «почерком» радиста, а потом выбрать его из нескольких человек.

По окончании экзамена, ознакомившись с результатами, генерал только и сказал: «Удивительно».

А вскоре старшего сержанта Александра Зиничева перевели в радиодивизион, который был развернут в районе Курска. Задача прежняя: следить за «Иоганном» и «Луизой». А его данные о переброске 9-й армии вскоре подтвердились.