Книга Пороки - Евгения Савченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А потом случилось нечто странное: к ним вышла эта девчонка, которую Серый Кардинал привел в свой дом. Юлий был явно недоволен присутствием Наркомана:
— Ты уже уходишь? — Вопрос, заданный Юлием, прозвучал спонтанно и не к месту. Наркоман рассмеялся, он явно понял, что его больше не хотят здесь видеть.
Шаркнула и захлопнулась входная дверь. Теперь в комнате остались только Серый Кардинал и его новая, как назвал её Наркоман, «принцесса».
Они разговаривали недолго.
— Кто этот человек? — Её голос я слышала впервые, но он мне показался ещё немного детским и неуверенным.
— Он носит Тотем на ключах. Он — Наркоман.
— Тотем на ключах? И что из этого?
— Он носит Тотем отдельно от себя. И, Вэл, у него нет такого шрама, как у нас всех.
— И?
— И это значит — тебе не мешало бы его обходить стороной. Мне нужно уйти. Ненадолго. Ты подождешь меня.
Юлий захлопнул за собой дверь. Я тогда ещё не поняла, насколько Наркоман был прав во всем. События в Доме, Где Никогда Не Запирается Дверь теперь плавно текли мимо, никак не задевая меня.
22 ноября
— Добрый день, милая девушка. Вижу, вы всё никак не сдаетесь и упрямо виляете своим мышиным хвостом, засовываясь в капкан, в котором уже даже нет сыра, — его глаза ехидно блестели, демонстрируя мне своё превосходство.
— Я не уверена, что хочу разговаривать с тобой. — Моя попытка протиснуться мимо Фреда в Комнате Там-Тамов закончилась неудачей.
Он ловко поймал мою ладонь и галантно поцеловал мне руку:
— Разве я обидел вас? Как же я мог, грубое чудовище… Почему вы так оскорбились?
— Хватит ломать комедию, — Я упорно не желала слушать его клоунаду из витиеватых ажурных метафор.
— Да ладно, — он просто кивнул, предлагая мне сесть на один из барабанов: — Честно говоря, мне и самому это иногда надоедает.
— Тогда, зачем? — Я приняла его приглашение и села.
— Юлий завёл здесь свои порядки. Надо сказать, не самые гуманные. Но это же его дом, а Серый Кардинал так любит театр. Он когда-то мечтал о собственном клубе, где лучи яркого света софитов разрезали бы неряшливые клубы сигаретного дыма, а на сцене танцевали бы фламенко… Официанты протискивались бы между столиками, и статные загорелые девушки стучали бы каблучками по потертому паркету…
Я закрыла глаза. Но живописно обрисованная Фредом картинка никак не связывалась у меня с образом Серого Кардинала:
— Мне казалось, он — это что-то совсем иное… Что Серый Кардинал — это фарфоровые куклы, плачущие Пьеро и картонные балерины, которые заводятся одним поворотом ключа. Что он — это белые бумажные конфетти, кружащиеся в воздухе, словно снег, что это весёлая, но жестокая пара исчезающего Арлекина и Коломбины, маски венецианского карнавала и платья из черного кружева.
— А ты хорошо успела его узнать, — Фред кивал головой, словно преподаватель на экзамене. — Очень хорошо.
— Не нужно быть гениальным, чтобы понять то, какую сторону театра предпочитает Юлий.
— Напрасно, — он состроил гримасу отвращения: — Всё это — старье и пыль. А от пыли я чихаю.
— А мне нравится, — я вспомнила, как необыкновенно было здесь до исчезновения Сатиры. — Разве Юлий не создал хоть и маленькую, но прекрасную вселенную?
— Любишь всё красивое?
— Не всё, но красивое люблю, — его вопрос показался мне странным.
— Ещё один фетишист на мою голову, — Фред разочарованно поморщился.
— А что плохого в фетише?
— Странные люди, — он будто уже говорил не со мной: — Теряют голову от яркой обертки, выходят за рамки, и потом даже не замечают, что под именем «Красоты» выставляют совершенно отвратительные, дикие вещи.
— Ты рассуждаешь, как толпа.
— Я только пытаюсь разговаривать с тобой на понятном тебе языке.
— Я что, похожа на стадное животное? — Мне не нравился его тон, то слишком лестный, то теперь чересчур критичный.
— Ты похожа на человека, голова которого не заморочена россказнями Юлия и влиянием Наркомана. Оба они те ещё сказочники…
— А ты? — Мое внимание зацепила его расползающаяся по лицу острая улыбка.
— И я тоже.
— Да нет, я спрашивала не о том. Юлий — фетишист, Наркоман — его антипод. А ты?
Фред громко расхохотался резким надрывистым смехом:
— А кто сказал тебе, что Юлий и Наркоман — противоположности? Раз ты назвала Юлия фетишистом, то же самое можно сказать и о нашем безумном светловолосом друге.
— Я не понимаю…
— Стремления Наркомана подчеркнуть то, насколько просто он живет, какую обыкновенную затертую и неряшливую одежду он носит, как непринужденно ведет себя в любой ситуации — тот же самый фетиш, просто выглядит он по-другому.
— А ты? — Я перебила его, но он быстро отреагировал и почти одновременно со мной произнес мой же вопрос:
— А ты?..
Растерянно хлопая глазами, я не знала, что ответить. Сидевший напротив меня темноволосый молодой человек напоминал больше парня-модель из какой-нибудь рекламы мужских носков, чем обычного человека. Обворожительная внешность в контрасте со звериной улыбкой.
Фред очень ловко сменил тему, через минуту я поняла, что мы в достаточно неприятной форме обсуждаем Юлия за его спиной:
— Я думаю, бесполезно спрашивать, что ты думаешь о нём, — и он был прав, зная, что ничего плохого я сказать не захочу: — Поэтому, милая девушка, я спрошу только одно: каково тебе теперь приходить в этот дом, зная, что здесь живет его новая любовь?
— Мне всё равно.
— Да, как же, — Фред язвительно взглянул на меня: — Он любил одну, в свой дом привел совершенно другую, и абсолютно не понятно, зачем отправился искать третью. А тебе всё равно…
— Юлий поехал за девушкой? За своей бывшей девушкой? За той, которая осталась в его родном городе, да?
— За Алисой. Юлий уехал за Алисой. — Он добавил тяжелым голосом. — И это плохо для всех нас.
— Почему же?
— Мне пора, — Фред поднялся с барабана, протягивая мне руку: — Ты любопытная девушка. Обещай, что чуть позже мы будем хорошими друзьями, договорились?
— Почему ты так внезапно уходишь? — Мне понравилось сидеть с ним и просто болтать обо всём и ни о чём, пытаясь разобраться в его витиеватых высказываниях. Фред больше не казался мне неприятным.
— Потому что она проснулась, и скоро спустится сюда. Вэл. Юлий не будет рад, если поймет, что я знаком с ней. А Наркоману это вообще не нужно знать.
