Книга Опасная любовь - Барбара Картленд

А потом Бинг достал что-то из кармана, протянул руку вперед и произнес четыре слова:

— Во имя руки Фатимы!

Раздался единый вздох, и глаза всех на кухне устремились к вещице, которую держал Бинг. Это была та самая подвеска, которую дал ему в лавке Расмин. В солнечных лучах она сверкала и искрилась, как капля воды.

— Во имя руки Фатимы! — повторил Бинг. — Прошу вашего молчания. Будьте слепы, глухи и покойны.

Слуги смотрели на него во все глаза, но никто не издал ни звука. Тогда Бинг открыл дверь в дальнем конце кухни и быстрым шагом направился по открывшемуся впереди коридору. Мелина усилием воли подгоняла себя, чтобы не отстать, каждую секунду ожидая крика или топота погони сзади. Но вокруг царила полная тишина.

Бинг, казалось, совершенно точно знал, куда идти, и девушка поняла, что Ахмед и его отец снабдили Бинга подробным описанием дома.

По узенькой лестничке они поднялись на второй этаж. Бинг на миг замер, и они услышали детский голос, кричавший по-французски:

— Не надо! Не трогайте меня!.. Не бейте!.. пожалуйста!

В два шага Бинг оказался у двери, рванул ее на себя, и через его плечо Мелина увидела мужчину, стоящего спиной к ним с кнутом в поднятой руке.

Бинг прыгнул, прежде чем мучитель успел обернуться. Одной ладонью Бинг зажал ему рот, а второй обхватил шею, наклоняя назад — до тех пор, пока не хрустнут позвонки. Мелине мимолетно подумалось, что у него на лице сейчас, должно быть, то самое выражение — довольного дьявола, но она не стала разглядывать, а бросилась к мальчику, который стоял вжавшись в стену и плакал. Мелина обняла его и прижала к себе.

— Не плачь, малыш, — сказала она по-французски. — Все в порядке. Я отвезу тебя к маме.

— К маме, сейчас?

Девушка почувствовала, как радость словно наполнила маленькое тельце.

— Конечно. Только надо все делать тихо. Нам надо сбежать отсюда. Ты сможешь спрятаться в этой корзине?

«Только ребенок, который столкнулся с настоящей опасностью, мог среагировать так быстро», — подумала Мелина: ни слова не говоря, мальчик залез в корзину.

— Ложись, — велела она, и в тот же момент услышала за спиной глухой удар упавшего тела.

Бинг убил охранника.

Мелина пыталась не думать об этом, а только о ребенке и его залитом слезами личике.

— Быстро, быстро! — подтолкнула она мальчика. Он послушно скрючился в корзине — и вот уже Бинг оказался рядом, произнося по-французски слова утешения и ободрения. Потом подхватил корзину и вышел из комнаты, и Мелина направилась следом, плотно захлопнув за собой дверь.

Они почти бегом преодолели коридор, ведущий на кухню. Мелина в ужасе ждала, что снаружи их ждет отряд вооруженной охраны, но кухня была абсолютно пуста. Все до единого слуги исчезли.

Бинг указал на доску из-под лепешек.

— Ставь ее на голову.

А сам аккуратно водрузил на собственную макушку корзину с мальчиком.

— Не торопимся, — прошептал он. — Идем как ни в чем не бывало.

Мелина сделал глубокий вдох.

Они вышли в залитый солнцем двор. Пес по-прежнему валялся на земле, изредка лениво почесываясь, коза блеяла на своей привязи. Мелина мельком взглянула на проем ворот — но охранники никуда не делись. Солнце блестело на лезвии ножа в руках первого, второй зажигал сигарету. Охранник с ножом поднял голову и сказал что-то грубое, судя по его тону, хотя, возможно, это была какая-то шутка.

Бинг пожелал ему доброго дня по-арабски, и они с Мелиной пошли вперед по улице, свернули налево и, ничем не выказывая, что несут немалый груз, зашагали по следующей.

Перед ними стояла машина с открытой дверцей.

Бинг положил корзину с мальчиком на заднее сиденье, открыл дверь Мелине и сам занял водительское сиденье.

С той стороны, откуда они пришли, появился мужчина, и сердце Мелины подпрыгнуло — но это был просто прохожий, направлявшийся по своим делам.

Бинг завел двигатель, и они медленно поехали по улице, огибая водоносов и разносчиков, которые спешили на рынок.

Добравшись до площади Джемма-эль-Фна, Бинг изо всех сил нажал на гудок и прибавил газ. Они проехали мимо сада, который приютил их, казалось, много лет назад, оставили позади старую часть города и выбрались на широкие и малолюдные улицы богатого района.

— Мы это сделали! — воскликнула Мелина. — Бинг! Мы это сделали!

— Еще не совсем, — остудил он пыл девушки. — Помоги мальчику выбраться из корзины и посади его между нами. Но тебе придется делать это на ходу, нам нельзя останавливаться.

С этими словами Бинг нажал на педаль, и машина рванулась вперед.

Глава двенадцатая

Мелина обняла мальчика, и он с готовностью прильнул к ней.

— Теперь все в порядке, — сказала она ему по-французски. — Мы отвезем тебя к маме с папой.

— Это были очень, очень плохие люди, — тонким голоском ответил он. — Они били меня и говорили, что завтра совсем убьют.

Мелина глянула поверх головы мальчика на Бинга, который выжимал из двигателя всю возможную скорость.

— Ты слышал? — обратилась она к нему по-английски. — Завтра! Мы вовремя успели.

— Я знал, — коротко отозвался Бинг, и Мелина удивилась, что он не напомнил ей об этом.

— Я был храбрым, — сообщил мальчик. — Правда, я много плакал, ничего не мог с собой поделать, но я знал, что папа пришлет за мной солдат. — Он взглянул на Мелину, а потом на Бинга. — Вы не похожи на солдат, — констатировал он, и в голосе его сквозило разочарование.

— А так гораздо увлекательнее кого-то спасать, — примирительно ответила Мелина. — Ты очень храбро поступил, когда прыгнул в корзину, не задавая лишних вопросов. Если бы ты помедлил, мы могли бы и не успеть унести тебя оттуда.

— Я испугался, когда он понес меня на голове, — признался мальчик, указывая на Бинга.

— А как тебя зовут? — спросила Мелина, чувствуя, что не стоит говорить о миновавшей опасности.

— Мохаммед. Папа говорит, что старших сыновей всегда называют Мохаммед. Но мама зовет меня Зуки.

— Тогда и я буду называть тебя Зуки, — улыбнулась Мелина, — потому что это проще, чем Мохаммед. Зуки, почему бы тебе не поспать? Нам еще долго ехать, а ты наверняка захочешь быть бодрым, когда увидишь маму.

— Я постараюсь, — послушно сказал мальчик, поуютнее устроился на руках девушки и закрыл глаза.

Мелина, глядя на его темную головку, думала о том, какой это добрый и милый мальчик. Дети особенно ранимы, и ей нестерпимо было даже представить, через что прошел Зуки, поэтому, вспомнив о том, как Бинг убил охранника, она теперь испытала только радость.