Книга Главные преступления советской эпохи. От перевала Дятлова до палача из Мосгаза - Владимир Демченко

КСТАТИ

Из всей семьи Овечкиных в захвате самолета не участвовала только старшая дочь Людмила. Ей было уже 32 года, она давно была замужем, жила в другом городе и ничего не знала о побеге.

Взлет, набор высоты… Стюардессы разносят напитки и завтрак. Посадка в Караганде, снова взлет. Когда до прибытия в город на Неве остался час, стюардесса Ирина Васильева постучалась в кабину экипажа:

— Не знаю, может, это розыгрыш, но пассажиры говорят, что самолет захвачен. У них якобы бомба и они грозятся взорвать ее. Требуют лететь в Лондон.

За штурвалом — командир Валентин Куприянов. Он срочно связывается с землей. Чуть позже в динамиках звучит металлический голос:

— Говорит командование северо-западного пограничного округа. Ваши условия приняты. Мы предлагаем вам выпустить пассажиров в обмен на заправку самолета в Хельсинки, столице Финляндии.

— Никаких посадок, — вскочили старшие Овечкины. Схватив обрезы, они побежали к кабине пилотов. Но бронированная дверь была заперта.

Финляндия, говоришь…

Командир воздушного судна Куприянов достал положенный пилотам пистолет, дослал патрон в патронник и положил его перед собой. В его наушниках звучал голос с земли:

— Командир: я очень прошу, еще минут 20–30 потяните время, у нас уже почти все готово. Ссылайтесь на что угодно… На то, что вас собьют, как южнокорейский самолет. На отсутствие документов, горючего. Пусть они соглашаются или нет — не важно. Главное, пусть думают и обсуждают, это даст нам время. И скажите им, что если будет хоть один выстрел, будут уничтожены, как собаки.

Как раз в этот момент 21-летний Олег Овечкин выстрелил в дверь.

— Начали стрелять, в дверь попали, — с беспокойством сказал Куприянов в микрофон.

— Понял, — ответили с земли. — На выстрелы не отвечать. Дверь выдержит таран?

— Не знаю.

— Если вломятся в кабину, стрелять на поражение.

Олег и 17-летний Игорь вытащили из-под кресел запасной трап и обрушили его на дверь. Броня не поддавалась, но обшивка вокруг дверной коробки трещала. Тогда командир лайнера вступил с захватчиками в переговоры.

— Мы не имеем права открыть, вы знаете это, — говорил он. — Но мы летим в Финляндию, там дозаправимся и возьмем курс на Лондон. Машина же не может ехать без бензина. Вот и самолет не может лететь. Успокойтесь и перестаньте ломать самолет.

— Нам нечего терять, мы взорвем бомбу, — закричал Олег и тут же обратился к брату: — Игорь, неси сюда взрывчатку.

Игорь ушел. Но бомбу он не принес.

— Я понимал, что если будет взрыв, то мы погибнем все, — скажет он потом на суде. — Потом Олег сказал, что если я не буду слушаться, он застрелит меня.

Во втором салоне тем временем тоже царил хаос. Нинель кричала, что нужно расстреливать пассажиров: иначе власти не будут воспринимать их всерьез. Маленький Сережа испуганно плакал, а стюардесса Тамара Жаркая пыталась всех успокоить.

— Уже пересекли границу, — повторяла она. — Вам не о чем беспокоиться.

Верила ли она в это? Или выполняла приказ. Но на какое-то время все действительно успокоились. Самолет начал снижаться. Овечкины и не помнящие себя от ужаса пассажиры прильнули к иллюминаторам. Внизу серели подтаявшим снегом поля и чернели перелески.

— Ну вот, уже Финляндия, — Тамара Жаркая продолжала бубнить эту мантру, словно мама, баюкающая дитя. Лайнер коснулся шасси бетона взлетно-посадочной полосы и начал сбрасывать скорость. Когда махина почти остановилась, Тамара Жаркая осеклась на полуслове: и пассажиры, и захватчики видели, как по летному полю бегут шеренги вооруженных людей, одетых в советскую форму.

— Финляндия, говоришь… — Овечкины смотрели на Жаркую с ненавистью. 24-летний Дмитрий, второй по старшинству брат, вскинул обрез и выстрелил Тамаре в лицо.

Иди сюда, взрываться будем

Выпускать самолет из Союза никто не собирался с самого начала. Для посадки на «дозаправку» за несколько минут приготовили военный аэродром Вещево под Выборгом. На земле лайнер оцепили. Летчики открыли окно в кабине, несколько спецназовцев по веревке забрались внутрь. Приготовив пистолеты, они распахнули дверь и ринулись на штурм. Но их встретил шквальный огонь.

— Моего товарища ранили прямо передо мной, — рассказал один из спецназовцев — Виктор Прохоров. — Он упал. Я стрелял, пока у меня не кончилась обойма. Уже потом я понял, что ранен в руку. Потом кто-то захлопнул дверь, и нас эвакуировали через окно в кабине.

В этой перестрелке было ранено 15 пассажиров. Еще трое — убиты. Причем большинство — пулями спецназовцев. Штурмовая группа израсходовала весь боезапас. Пассажиры потом рассказывали, что захватчики стреляли в сторону кабины, а штурмующие — в салон, почти не целясь.

Когда дверь кабины снова захлопнулась, ситуация стала патовой. Ни одна из сторон не имела достаточно сил склонить чашу весов в свою пользу. Штурмующие перегруппировывали силы, а Овечкины… Они поняли, что план провалился. Обшивка самолета была пробита в нескольких местах, взлететь лайнер не мог даже теоретически. В перестрелке они израсходовали почти все патроны. Осталось выполнить решение семейного совета. Василий, Дмитрий и Александр Овечкины подошли к Нинель.

— Мама сказала: «Вася, убей меня», — говорил выживший в этой мясорубке 17-летний Игорь. — Вася заплакал и выстрелил ей в голову: я видел, как раскрылась ее черепная коробка. Понял, что если меня заметят, то застрелят. Поэтому я убежал вперед и спрятался в туалете. Оттуда я слышал, как меня зовут. «Игорь, иди сюда, взрываться будем». Но я хотел жить и остался в туалете.

Старшие сыновья собрались в хвосте самолета. 14-летнюю Татьяну вместе с Сережей и Ульяной отправили вперед: «Бегите отсюда, вы маленькие, вам ничего не будет». Грянул взрыв. Второй салон вспыхнул, как спичка, а в фюзеляже появилась большая пробоина. Но Овечкины уцелели: взрывная волна самодельной бомбы ушла вбок, почти не причинив вреда музыкантам-террористам. И тогда Василий, Александр и Дмитрий по очереди выстрелили в себя.

Тем временем люди стали выпрыгивать на асфальт взлетной полосы. Радостной встречи не было: солдаты не знали, кто из выпрыгнувших людей заложник, а кто террорист.

Всех клали лицом в асфальт, кому-то, кто выражал недовольство, даже досталось сапогом или прикладом.

Олег Овечкин остался последним из братьев во втором салоне. Он снял пиджак и накинул его на плечи трясущейся от страха стюардессе.

— Возьми, а то замерзнешь, — сказал он, вставил дуло обреза себе в рот и выстрелил.

Хочу домой

В тот день, включая пятерых террористов, погибло 9 человек. 19 пассажиров получили ранения. Лайнер был полностью уничтожен огнем. Младших детей забрала к себе Людмила Овечкина: узнав, что произошло, она чуть не обезумела от горя. Признавалась, что хотела вслед за братьями и мамой покончить с собой. Но все-таки взяла себя в руки и всю жизнь положила на то, чтобы вырастить уцелевших. Власти предлагали Людмиле публично отречься от матери. Но она отказалась.