Книга Тайны Шерлока Холмса - Джун Томсон

В отличие от предыдущей каюты, следов борьбы мы здесь не обнаружили, однако нам сразу стало ясно, что мисс Пеннингтон покинула каюту не по своей воле. В воздухе витал тошнотворно-сладкий запах хлороформа.

Похоже, запах этот был знаком и капитану. Едва учуяв его, ван Вейк тут же развернулся и поспешил на палубу, крикнув нам, чтобы шли следом.

Когда мы его догнали, капитан уже о чем-то оживленно разговаривал на иностранном языке, который я счел голландским, с бородатым мужчиной. Впоследствии я узнал, что это старший помощник Баккер.

Жестикуляция его подсказала мне, что исчезновение мисс Пеннингтон, пропавшей почти сразу же вслед за отцом, для него такой же сюрприз, как и для нас.

Капитан резко выбросил вперед руку и что-то отрывисто произнес – по всей вероятности, отдал помощнику какую-то команду. Затем, повернувшись к нам, он мотнул головой, призывая следовать за ним. Мы поднялись по скользкой от дождя лестнице наверх, в его каюту, расположенную под мостиком.

Более просторная, чем пассажирские каюты, она выглядела столь же скромно: койка, шкафчики, полка с лоциями и широкий письменный стол. На стенах висели карты, а рядом со столом стояла прикрученная к полу латунная плевательница.

– Итак, господа, дело и впрямь чертовски странное, – рассудил ван Вейк, когда мы сняли промокшую верхнюю одежду. – Пропало двое пассажиров! Сколько я хожу по морям, а такое на моей памяти случается впервые! Я приказал помощнику еще раз обыскать все судно. Как только с этим покончат, он мне сразу доложит.

– А если мисс Пеннингтон не удастся отыскать? – спросил Холмс.

– Тогда мне ничего не останется, кроме как, вопреки ее просьбам, обратиться в полицию. У меня просто не будет другого выбора. Исчезновение юной леди уже явный перебор. На берег ее увести не могли. Матрос у трапа клялся, что за время его дежурства никто не оставлял судно. Мистер Холмс, вы можете хоть как-нибудь объяснить, чт́о здесь происходит?

– Должен признаться, я сам в полнейшей растерянности, – уныло признался мой друг. – Исчезновение мистера Пеннингтона теоретически можно объяснить. Например, его могли похитить. Но пропажа его дочери… Тут совсем другое дело. Логическое объяснение у меня только одно: она все еще находится на борту.

– Знаете, я пришел к аналогичному выводу. Обыск судна займет как минимум два часа. На «Фрисланде» имеется немало мест, где злоумышленник мог спрятать мисс Пеннингтон. Если мне придется отложить выход в море, значит, так тому и быть! – Капитан покорно пожал плечами. – Ну а пока суд да дело, не пропустите ли вы со мной за компанию по стаканчику голландской можжевеловой водки? Соглашайтесь, а то в такую погоду немудрено и простудиться.

Поначалу я хотел отказаться. Я не охотник до крепких алкогольных напитков, да и голову хотелось сохранить ясной: кто знает, что нас еще ждет впереди? Однако Холмс ответил согласием, и я решил не противиться из опасения показаться невежливым.

– Ну что ж, давайте выпьем за то, чтобы все хорошо закончилось! – провозгласил капитан.

Повернувшись к нам спиной, он отпер шкафчик, достал пузатую бутылочку, три стакана, разлил можжевеловую и протянул нам с Холмсом.

– Понеслась! – отсалютовав нам стаканом, вскричал капитан, сверкнул голубыми глазами и залпом выпил свою порцию.

Я последовал его примеру. Водка опалила гортань, подобно жидкому огню. Лучшего средства от холода и сырости в ту непогожую ночь и впрямь придумать было сложно. Несколько мгновений спустя я почувствовал, как по телу, проникая в каждую клеточку, разливается тепло, а кровь быстрее бежит по жилам.

Тем временем Холмс, не выпуская стакана из рук, прошелся по каюте и, остановившись у карты, прикрепленной над письменным столом, принялся ее изучать. Великий сыщик выглядел рассеянным. Я нисколько не сомневался, что он по-прежнему продолжает ломать голову над таинственным исчезновением мистера Пеннингтона и его дочери. Я уже не раз видел друга в подобном состоянии. Порой загадки дела, которым он занимался, настолько его поглощали, что он забывал обо всем на свете.

– Вы так и не выпили, мистер Холмс, – напомнил ван Вейк.

– Прошу прощения, – спохватился сыщик. – Задумался. За успех наших поисков, капитан!

Мой друг уже собрался поднять к губам стакан, как вдруг его резко качнуло в сторону. Чтобы избежать падения, ему пришлось схватиться свободной рукой за стол. Быстро выпрямившись, Холмс откинул голову и в один глоток опорожнил стакан.

Не знаю, чем объяснить случившееся – тем ли, что корабль сильно качнуло, или же тем, что Холмс неудачно наступил на поврежденную ногу, – только в тот самый миг, когда он едва не повалился, на меня самого напал сильнейший приступ головокружения и дурноты. Пол и стены каюты вздымались и опадали, словно «Фрисланд» уже находился в открытом бурном море.

Последнее, что я запомнил: Холмс ставит пустой стакан и нетвердым голосом произносит с виноватой улыбкой:

– Боюсь, капитан, моряк из меня никудышный. Похоже, ноги не желают слушаться. Ничего, с вашей превосходной водкой дело быстро пойдет на лад.

В следующее мгновение каюта завертелась у меня перед глазами и я почувствовал, что лечу куда-то во тьму забытья.

II

Не знаю, сколько времени я был в беспамятстве. Пришел я в себя оттого, что Холмс настойчиво тряс меня за плечо. Первые несколько мгновений казалось, будто я лежу в своей кровати у нас дома, на Бейкер-стрит, и ничто не может вызволить меня из-под власти сна, но раз Холмс решил меня разбудить, значит, случилось что-то важное и ему понадобилась моя помощь.

Я попытался сесть, но у меня ничего не получилось. Только тогда я понял, что лежу лицом к стене на койке в каюте капитана ван Вейка, крепко связанный по рукам и ногам. Рот мой был заткнут хлопковым пыжом, удерживаемым обрывком ткани, концы которого завязали у меня на затылке. Из-за этого мне было тяжело дышать, я задыхался.

– Не шевелитесь. Ни звука! – прошептал Холмс и вытащил у меня изо рта кляп.

В следующее мгновение я почувствовал, что мой друг перерезает путы. Стоило мне освободиться, как я тут же сел. Холмс стоял передо мной и прижимал к губам палец. Его глубоко посаженные глаза блестели в свете горящей лампы.

Оставив меня сидеть на краю койки, чтобы я окончательно пришел в себя, Холмс с проворством кошки беззвучно прокрался к двери каюты, причем его хромота чудесным образом куда-то пропала. Встав перед дверью на колени, он сунул в замочную скважину тоненький металлический стержень и принялся осторожно им ковырять. При этом великий сыщик прижимал ухо к двери, внимательно вслушиваясь в происходящее снаружи.

Пока Холмс возился с замком, я ошарашенно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, чт́о произошло за то время, пока я лежал без чувств.

Увидав веревку, пыж и тряпицу, лежавшие в дальнем углу каюты, я пришел к выводу, что Холмса, точно так же как и меня, связали, а рот ему заткнули кляпом. При этом я терялся в догадках, каким образом моему другу удалось высвободиться.