Книга КГБ против СССР. 17 мгновений измены - Александр Шевякин

при этом кто-то, конечно же, занимался и «чисто аналитическим анализом» (бесподобное выражение из газеты[205]), придумывая разработки;

мониторинг;

криптография, шифровка-дешифровка сообщений;

формирование досье по классам: дела оперативного учета, дела оперативной проверки, дела оперативной разработки, дела оперативного розыска, дела групповой оперативной проверки, дела оперативного наблюдения, дела оперативной подборки (по иностранцам), дела агентурно-наблюдательные (литерные), персональные дела — дела-формуляры, а также электронные базы данных по союзным республикам и система «МАРС»;

реализация оперативной информации;

соблюдение режима секретности и конспирации;

цензура открытых сообщений, — так, например, однажды М.С. Горбачев поблагодарил «…за работу КГБ и ГРУ на нынешнем этапе нашего общества и демократических процессов». Эти слова были переданы только по радио и телевидению. В официальный текст, продублированный в «Правде», эти слова не попали. Но этот факт был замечен и выделен только техническими помощниками кабинетных стратегов — особенно после такой цензуры. На этот момент обращали внимание на конгрессе Института изучения дезинформации в Ницце[206];

дозирование информации, включая «передавливание» некоторых информационных потоков[207];

продвижение разного рода слухов для создания политических мифов вокруг себя, направленных на раздутие имиджа КГБ;

использование имеющегося богатого опыта[208]и совершенствование работы в сложной социальной среде;

НН, ОТМ[209];

разработка и вербовка агентуры[210], но ввиду того, что шел большой вал, дело было поставлено в ущерб качеству;