Книга Альтернатива Москве. Великие княжества Смоленское, Рязанское, Тверское - Александр Широкорад

Л.Н. Гумилев утверждает: «Жители богатого торгового Углича, например, довольно быстро нашли общий язык с монголами. Выдав лошадей и провиант, угличане спасли свой город; позже подобным образом поступили почти все поволжские города. Более того, находились русские, пополнявшие ряды монгольских войск. Венгерский хронист называл их “наихудшими христианами”».[72]

К началу марта 1238 г. на реке Сить собрались дружины нескольких князей северо-восточной Руси во главе с Юрием Всеволодовичем. Среди них был его родной брат переяславский князь Святослав Всеволодович и три племянника – Василько, Всеволод и Владимир Константиновичи. Больше ни один князь не пожелал присоединиться к великому князю Владимирскому. Брат Ярослав Всеволодович в 1236 г. захватил Киев и стал великим князем Киевским. Наши верноподданные историки утверждают, что Ярослав очень хотел помочь брату Юрию и спешил на Сить, но вот немного не успел. На самом деле хитрый Ярослав и не думал воевать с татарами, а вот после смерти Юрия он действительно поспешил и быстро прибежал княжить во Владимир.

Юрий Всеволодович оказался крайне бездарным полководцем. Вполне возможно, на него и его окружение напал панический страх перед татарами. Он не удосужился даже организовать разведку и наблюдение за татарским войском. В результате русские дружины были внезапно окружены татарами. 4 марта в ходе жестокой сечи русские были наголову разбиты, а князья Юрий Всеволодович и Всеволод Константинович пали в бою. Как гласит Тверская летопись: «А Василька Константиновича Ростовского татары взяли в плен и вели его до Шерньского леса, принуждая его жить по их обычаю и воевать на их стороне. Но он не покорился им и не принимал пищи из рук их, но много хульных слов изрек на их царя и всех их. Они же, жестоко мучив его, умертвили четвертого марта, в середину Великого поста, и бросили его тело в лесу».[73]Позже князей Юрия Всеволодовича и Василько Ростовского причислили к лику святых.

Пока часть татарских войск шла к реке Сить, другая часть осадила город Торжок. В Торжке не оказалось ни князя, ни княжеской дружины, и оборону возглавил «Иванко посадник Новоторжскый, Яким Влункович, Глеб Борисович, Михаило Моисеевич», то есть верхушка купеческого посадского населения. Жители Торжка заблаговременно обратились за помощью к Господину Великому Новгороду, который периодически бывал сюзереном Торжка. Замечу, что в Новгороде в 1237–1238 гг. князем[74]был молодой Александр Ярославич, будущий Невский. Новгородские власти и Александр могли вместе или порознь (в этом вопросе они были независимы друг от друга) оказать помощь Торжку, но они и пальцем не пошевелили. После двухнедельной осады татары взяли Торжок и перебили большую часть его жителей.

Далее татары пошли «Селигерским путем до Игнатьева креста и секли всех людей, как траву, и не дошли до Новгорода всего сто верст. Новгород же сохранил бог, и святая и великая соборная и апостольская церковь Софии, и святой преподобный Кирилл, и молитвы святых правоверных архиепископов, и благоверных князей, и преподобных монахов иерейского чина».[75]

Забавно, что сейчас вновь объявились сторонники «небесной версии». Так, Ю.В. Кривошеев пишет: «…вмешательство божественных сил (самого Творца, святой Софии, Кирилла и других святых православной церкви) свидетельствует о каких-то неведомых и самим этим силам причинах божественного происхождения непоявления монголов под стенами волховской столицы».[76]

Сей пассаж я оставлю без комментариев, лишь замечу, что труд Кривошеева редактировал профессор и рецензировали еще два профессора, да и вообще он напечатан по постановлению Редакционного совета Санкт-Петербургского университета. Мы же в разделе Великое княжество Смоленское узнали о сговоре с татарами князя Ярослава Всеволодовича.

Через некоторое время после разорения Рязани (дней или недель?) туда прибыл из Чернигова безудельный рязанский князь Ингварь Ингваревич. Вслед за князем объявился и епископ Ефросин. Он также спасся от гибели, потому что находился где-то в отъезде (может быть, в Муроме).

Предстояла трудная задача – уничтожить следы нашествия монгольских орд. Князь и епископ прежде всего позаботились отдать последний долг погибшим. Они собрали уцелевших священников и дьяконов и принялись за погребение мертвых. Столица была очищена от гниющих трупов, и опять освящены обгорелые храмы. Города и селения мало-помалу стали наполняться жителями, которые возвращались из лесов.

С особенными почестями преданы были погребению тела убитых князей. Отыскав труп Юрия Игоревича, Ингварь отправился в Пронск, собрал там рассеченные члены Олега Красного, принес их в Рязань и положил обоих дядей в одной гробнице, в соборной церкви Бориса и Глеба, а возле них в другую гробницу положил тела двух братьев Глеба и Давида. Потом он послал людей на Воронеж взять останки Федора Юрьевича и принести в удел покойного ко храму Николая Корсунского. Здесь Федор был похоронен вместе с женой и сыном, а над гробами их поставили три каменные креста.

Следует заметить, что татары разорили не все Рязанское княжество. Их полчища шли в основном по льду и берегам рек Дона, Оки и Прони. Поэтому часть разоренных городов в течение года – двух были восстановлены, но другие навсегда остались лежать в развалинах.

После смерти Ингваря Ингваревича в живых на Руси не осталось никого из рязанских князей. В связи с этим татары отпустили из плена захваченного еще в 1237 г. князя Олега Ингваревича. Из событий его шестилетнего княжения известно только, что в 1257 г. приехали татарские численники и «перечислили всю землю Суздальскую, Рязанскую и Муромскую за исключением духовенства». В следующем году Олег скончался, в среду на Страстной неделе чернецом и схимником. Летописец заметил при этом, что он был погребен в церкви Святого Спаса (следовательно, против обыкновения, не в Борисоглебском соборе).

Олегу наследовал его единственный сын Роман. Он прокняжил 12 лет. Летописи сообщают только о мученической кончине Романа Олеговича в Орде 19 июля 1270 г. Будучи обвинен в хуле хана Менгу-Тимура и его веры, Роман был вызван в Орду, где его принуждали принять «бесерменскую веру». В ответ на это Роман стал вновь поносить веру хана и славить христианскую, за что был подвергнут страшным мучениям: татары отрезали ему язык, пальцы рук и ног, губы и уши и, содрав с головы князя кожу, повесили голову на копье и надругались над ней. Князь-мученик причислен православной церковью к лику святых еще до собора 1547 г.