Книга В плену теней - Мари Кирэйли

– Мэм, я не совсем понял, зачем вы звоните. Эдам Вулф заявил, что вы сами рассказали ему эту историю три дня назад. Он проверил все у вашего издателя и… В статье искажены какие-либо факты?

– Нет… нет. Благодарю вас. Однако я хотела бы сама поговорить с этим репортером. Когда я могла бы его застать?

– Позвоните в понедельник после одиннадцати.

Хейли медленно опустила трубку на рычаг и долго смотрела на нее, словно трубка могла ответить на ее вопросы.

Селеста, в свою очередь, смотрела на Хейли так, словно между ними стоял призрак Линны.

– Что-нибудь не так? – спросила она.

– Их ввела в заблуждение какая-то женщина, назвавшаяся мной.

– И почему это вас удивляет? Любой мог попросить какую-нибудь женщину позвонить вместо вас. Если только вы не думаете… Хейли, она что, имеет власть над вами?

– Только когда я ей это позволяю. Вы помогли мне вступить с ней в контакт, и это обернулось катастрофой. – Хейли показала ей то, что написала Линна, а потом во всех чудовищных подробностях описала свой приступ мигрени. Но ведь Линна выходила из дома очень ненадолго, лишь в магазин. И Хейли казалось, что все это было исключительно их личным делом – ее и Линны.

В конце концов она рассказала Селесте о снах, которые видела в последние несколько дней.

– Разве может заклятие подействовать на такого человека, как Анри де Ну? – спросила она после того, как Селеста прочла записи ее снов.

– Он верил, что может. И это самое главное.

– Вы хотите сказать, что в этом деле нет ничего реального, одна мистика?

Селеста улыбнулась:

– А разве молитвы реальны? Едва ли, но ведь они приносят несомненное утешение тому, кто молится. Каждый, даже порочный человек, стремится найти в себе Бога. – Она стояла перед рисунком на стене и водила рукой по буквам. – Я никогда не признаюсь, что сказала это, Хейли, но вудуизм легко объясним. Это религия бессильных, родившаяся во времена, когда клочок соломы, несколько волосков, лоскуток одежды и вера в могущество духов предков были единственной силой, на которую могли положиться несчастные, выбитые из колеи люди. Из того, что Линна вам открыла, следует, что она была как раз одной из таких бессильных. Неудивительно, что дочь Анри де Ну стала столь ревностной последовательницей вудуизма. – Селеста еще несколько мгновений молча смотрела на рисунок, потом обернулась к Хейли. – Мне очень жаль, но теперь вам придется принять мою помощь. Эту комнату следует защитить.

– Нет необходимости, – возразила Хейли, удивившись своему спокойствию. – Я не боюсь духов. Линна прекрасно с ними справляется. Кроме того, не духи убили Линну. А мужчины, сделавшие это, не будут знать, что перед моей дверью рассыпана соль или что в комнате есть фетиш, призванный не позволить злу войти в нее. А уж если они войдут, фетиш вряд ли их остановит.

– Хейли, прошу вас. Позвольте мне это сделать.

Хейли обошла комнату, желая убедиться, что Линна не против помощи Селесты, но ничего не почувствовала.

– Ладно, – согласилась она.

– Тогда сделаем это сегодня же вечером, – сказала Селеста. Она села на кровать, поджав под себя длинные ноги, и закрыла глаза.

Хейли не отрываясь смотрела на нее, пока не поняла, что та еще долго будет пребывать в трансе. Она попробовала работать и нисколько не удивилась тому, что это плохо получалось у нее до тех пор, пока Селеста, явно довольная тем, что ей открылось, не ушла, пообещав вернуться в десять.

Луч солнца, скользя по стене, добрался до экрана компьютера. Весь тот час, что понадобился солнцу, чтобы завершить свой ежедневный путь, Хейли сидела, уставившись на последние слова, светившиеся на экране, в ожидании неизбежного. Она хотела поскорее покончить с этим.

Но несмотря ни на что, сила охватившего Хейли чувства поразила ее: только она решила сделать перерыв в работе, как внезапно раздался стук в дверь. Он застиг ее в центре комнаты и парализовал так, как страх парализует кролика.

Однако она быстро справилась с собой. В конце концов, кто может с ней что-либо сделать в субботний вечер? В холле кафе толпятся гурманы, которым совершенно нечего делать, уж они-то непременно заметили бы, если бы кто-то чужой поднимался по лестнице. Стараясь ничем не выдать страха, она подошла к двери и открыла ее.

– Я Карло Буччи, – сказал мужчина голосом, которому, невзирая на ярость, сумел придать оттенок привлекательности. Не ожидая приглашения, Буччи прошел мимо нее в глубь комнаты и швырнул ей клочок газеты со злополучной статьей. – Объясните, что это! – потребовал он.

Хейли видела этого человека в своих снах, ощущая себя Линной, держала его в объятиях, но все равно оказалась неподготовленной к встрече с ним. Хотя Буччи не был крупным мужчиной, казалось, он заполнил всю комнату. А может, то был ее страх, от которого искрился воздух. Или дело было в том, что она не могла смотреть ему в глаза, опасаясь его проницательного взгляда. Она знала, как всегда, когда встречалась с истинным злом, что этот человек опасен.

– Это означает именно то, что там написано, – ответила она.

– Книга? О ней?

– Роман о женщине, похожей на нее. – Хейли жестом пригласила его сесть за стол со стеклянной столешницей. – Я как раз собиралась пить чай. Не хотите ли чашечку?

Он не обратил внимания на ее приглашение. Буччи неотрывно смотрел на рисунок.

– В статье говорилось о рисунке. Я полагал, что это будет какой-нибудь клочок бумаги вроде тех, что она разбрасывала по всему дому. Это вообще-то то же самое, но… – Он повернулся к Хейли. Его лицо выражало крайнюю степень удивления. Было трудно понять, искреннее оно или притворное. – Зачем она это сделала?

– Не знаю. У вас есть какие-нибудь предположения?

– Линна никогда меня не боялась, если вы это имеете в виду. Я иногда думал, что она вообще никого не боялась, научившись с детства противостоять такому тирану, как ее отец. Позднее понял, что вся ее жизнь была сплошным дерзким сопротивлением собственному страху.

– Страху перед чем? – Хейли постаралась, чтобы ее вопрос не прозвучал вызывающе.

– Перед отцом. Перед призраком матери. И – хотя она никогда не признавалась в этом ни мне, ни кому бы то ни было другому – перед братом.

Карло ненавидел Луи так же, как тот ненавидел его; неудивительно, что он это сказал.

– Луи разделял ее верования? – спросила Хейли.

Казалось, Буччи не услышал вопроса.

– Но она никогда не боялась меня, – продолжал он. – Она спорила со мной, нисколько мне не уступая. И обычно побеждала. Если бы Линна боялась меня, она никогда не подала бы знака. Я нашел это…

Он не окончил фразу. На пороге стояла Селеста, ее ярко накрашенные губы слегка приоткрылись от удивления. Овладев собой, она медленно опустила саквояж на пол у самого порога и вплыла в комнату, протянув руки навстречу Буччи: