Книга Во имя любви - Лайза Хоган

Теперь она знала, откуда взялись шрамы на теле Алекса. Средневековому рыцарю еще повезло, что он дожил до двадцати семи лет без более серьезных увечий. Особенно если учесть, что впервые Алекс участвовал в битве в пятнадцать лет и тогда же был ранен.

Когда же рассказ Алекса подошел к концу и он слегка дрожащим голосом поведал ей о последней неудаче, о том, что надежды больше нет, Фелиса не выдержала и разразилась рыданиями.

— Пожалуйста, не уезжай, — всхлипнула она, сползая со стула, так что они оба теперь оказались на полу. — Не может быть, чтобы не осталось выхода. Наверняка мы найдем какое-нибудь средство, книгу о снятии проклятий, что угодно… Я поручу тебя заботам моего личного врача, он ни о чем не будет спрашивать, если я прикажу. Он вылечит твою головную боль. Не могу видеть, как ты страдаешь! Разве ты мучился не достаточно?

— Не знаю, — глухо ответил Алекс, сжимая ее руку в своей. — Может, я еще не сполна расплатился. Ведь из-за меня умер невинный человек, из-за меня и моей гордыни.

— Ты о мальчике? Наверняка Барнабе спас его! Ты не должен сам себя карать, это дело не людей, но Господа!

— И все-таки я должен уехать, — ответил Алекс с неизбывной болью в голосе. — Ты не понимаешь, на что обрекаешь себя, связываясь со мной. Даже невинный эпизод в Оксфорде тебя глубоко ранил, а тут…

— Мне наплевать! — горячо воскликнула принцесса, вскакивая. — Пусть говорят что хотят! Я никуда тебя не отпущу, потому что люблю тебя. Я поняла совсем недавно, что жизнь без тебя — не жизнь!

— Именно этого я и боялся, — прошептал Алекс, закрывая лицо руками. — Я уже разрушил жизнь моей жены только потому, что она предпочла остаться со мной, несмотря на проклятие. И я не допущу, чтобы с тобой случилось то же самое.

Он встал и нежно провел пальцами по щеке принцессы. Щека была мокрой от слез.

— Я тоже люблю тебя, Фелиса. За всю свою жизнь я никого так не любил, даже мою жену. И именно поэтому я уеду, прямо сегодня. Я хочу, чтобы ты жила нормальной жизнью, не прячась от людей и не боясь пересудов. Чтобы ты была свободна, любима и сама дарила любовь. Но не мне. Мне, возможно, суждено прожить еще несколько тысяч лет и не преодолеть проклятия. Мой крест я понесу в одиночку, потому что никто не сможет мне помочь. Я уезжаю. Прости, что позволил тебе полюбить меня.

Слезы с новой силой брызнули из глаз Фелисы. Она и не подозревала, что в человеке может быть столько соленой влаги! Казалось бы, море слез она выплакала во время его рассказа, а они все не иссякали.

— Алекс, прошу тебя остаться здесь. Это, быть может, единственный шанс избавиться от проклятия! Мы будем бороться вместе! Я не могу…

— Сэр… — Мягкий голос, неожиданно раздавшийся от дверей, несомненно принадлежал Питеру.

Алекс и принцесса одновременно вздрогнули от неожиданности. Пожилой секретарь спускался по ступенькам, потирая гладко выбритый подбородок.

— Сэр, я посоветовал бы вам остаться. Если ее высочество просит об этом.

Алекс повернулся к нему, глаза его потемнели. Неужели он забыл запереть дверь, прежде чем начать свою исповедь? Только Питера здесь не хватало!

— Питер, в чем дело?

— Я знаю, что не должен был подслушивать, сэр. Но раз уж так вышло, позвольте мне высказать свое мнение. Вы должны остаться.

Алекс взглянул на Фелису, которая внимала секретарю с широко раскрытыми от изумления глазами.

— Питер, будьте добры, забудьте все, что вы тут слышали, — строго произнес он. — Или думаете, что слышали. Мы сегодня же или на худой конец завтра улетаем в Лондон. Если для вас что-нибудь значат пятнадцать лет нашей с вами совместной работы, уважьте мою просьбу и немедленно уходите. Вас этот разговор не касается. Понятно?

— Посмею возразить. Этот разговор касается меня напрямую.

Никогда еще Алекс не видел своего секретаря таким! Выдержанный, неприметный Питер приобрел небывалую властность жестов и твердость в голосе. Питер, который никогда прежде не возражал, теперь стоял перед своим шефом, скрестив руки на груди и глядя ему в глаза стальным взглядом. По спине Алекса невольно пробежал холодок.

— Питер, что вы имеете в виду?

— Если пятнадцать лет совместной работы что-нибудь значат для вас, сэр, будьте добры меня выслушать. После чего, я полагаю, вы сами решите остаться.

Алекс тоже скрестил руки на груди, хотя чувствовал себя крайне неуверенно.

— Хорошо. Говорите. Но свое мнение я вряд ли изменю.

— Вы сказали ее высочеству, — Питер слегка поклонился Фелисе, — что, для того чтобы избавиться от проклятия, вам нужно пожертвовать собой. Так?

— Так, по крайней мере, утверждал Барнабе.

— Впервые в жизни вы сделали это сегодня, сэр. Предыдущие семьсот с лишним лет вы и не подозревали, что такое жертва.

Алекс стиснул зубы, удерживая выражения, которые не пристало употреблять в присутствии женщины. Кто таков этот человек, чтобы упрекать его? Он, должно быть, не слишком внимательно слушал! Или пропустил мимо ушей, как Алекс драил полы в средневековых госпиталях, возился с прокаженными в лепрозориях, нанимался в Иностранный легион, тратил годы жизни в благотворительных организациях, миссионерских поездках, участвовал в войнах в горячих точках планеты? Если это не жертва, то что же такое жертва?

Питер поднял руку, предупреждая его возражения.

— Сэр, вы действительно сделали много хорошего, только все это исключительно для себя. Для того чтобы преодолеть проклятие. Да, ваши труды приносили пользу людям, однако не их благо было вашей целью. Да, вы радовались, видя, что кого-то спасли. Но в итоге вы старались ради себя одного, ради возможности избавления.

Что-то шевельнулось в груди Алекса. Должно быть, это был проблеск надежды. Ведь если предположить, что Питер говорит правду…

Фелиса неожиданно перебила секретаря:

— Постойте. Что вы имели в виду, когда сказали, что Алекс сегодня пожертвовал собой впервые в жизни? Что-то изменилось?

Питер просиял, как учитель, услышавший от ученика верный ответ.

— Конечно же! Алекс-Алехандро вернулся в Леон с единственной целью: избавиться от проклятия. Он даже рисковал, что его тайну раскроют, но счел, что игра стоит свеч. Однако когда он познакомился с вами, полюбил вас, принцесса, его приоритеты несколько изменились. Он пошел на риск уже по другой причине.

Алекс покачал головой.

— Я только хотел порадовать Фелису. Показать ей, что бывает другая жизнь, легкая и веселая. Что она не обязана жить одиноко, как я… Нет, не может быть, чтобы все оказалось так просто. Речь не шла ни о каких жертвах, я делал это потому, что хотел.

— Вы хотели делать это вопреки собственной выгоде, — улыбаясь, закивал Питер. — Сложные вопросы часто имеют очень простые ответы. Теперь же вы хотите уехать из Леона, потому что боитесь, как бы Фелиса не разделила судьбу Хуаны. Вы отказываетесь от единственного, по вашему мнению, шанса преодолеть проклятие, отказываетесь принять любовь женщины, которую любите, от возможности приблизиться к королевскому двору. И все это ради того, чтобы не сделать несчастной ту, которая вам дороже жизни. Это настоящая жертва. Потому что из вашего поступка для вас не вытекает ни малейшей выгоды, сплошная боль.