Книга Осторожно, стекло! Сивый Мерин. Начало - Андрей Мягков

— «Ну, и»! — повторил Хропцов, давая понять неуместность подобного вопроса. — Я, разумеется, указал ему на дверь. Но сам факт! Это ж чёрт-те что! И я решил позвонить вам, простите ещё раз…

— Нет, нет, что вы, правильно сделали, Вилор Семёнович, я вам очень благодарен. Если не трудно, опишите, пожалуйста, его поподробнее.

— Ну, молодой человек, густые тёмные волосы, карие, по-моему, глаза, а?

— Чёрные, — уточнила Ольга Мурадовна.

— Одет… э-э-э-э… так… нормально…

— А какие-нибудь особые приметы?

— Особые? Да вроде… так… ничего особенного, ни усов, ни бороды. Он обещал зайти ещё раз. Наглость беспредельная — ничего не боятся.

— И никаких документов, — Мерин произнёс это без вопросительной интонации.

— Никаких! Ни бумаг, ни ходатайств. Ничего! Он даже визитную карточку оставил. Я не стал смотреть. Выбросил.

— Выбросили?!

— Ну, а зачем она мне? — очень искренне удивился Хропцов. И тут же понял, какую совершил оплошность, засуетился, заохал. — Ах ты, господи, как же я не догадался-то, ай-яй-яй, глупость какая. Прошу прощения. Если, дай бог, не убирались, я её, кажется, в урну бросил.

Он полез под стол, достал мусорное ведро, вытряхнул содержимое на пол. Мерин обошёл угол стола, присел на корточки рядом с заместителем заведения.

— Господи, неужели выбросили? Ольга Мурадовна, вы утром пришли — никто не убирался?

— По-моему… э-э-э… — она явно не знала, что сказать, — э-э-э… по-моему…

— Это не она? — Мерин поднял смятую бумажку.

— Она! — возопил Хропцов. — Ну слава богу. Дайте-ка. — Он разгладил визитку. — Она, она, голубушка, точно она. Ну что? Скажите после этого, что бога нет? Есть бог!

На визитной карточке значилось: Чибилин Юрий Михайлович. Президент МП «Сигнал». Москва, Басманная улица, 17, квартира 41. Телефон [phone].

— Я позволю взять её с собой, не возражаете?

— Да ни боже мой, берите, берите! Разумеется. Мне-то она… Я так рад, что хоть чем-то смог помочь этому беспределу. То есть… э-э-э… — Хропцов, похоже, остался не очень доволен формулировкой своей мысли, спохватился: — То есть я хочу сказать, что рад, что я, что я рад, что смог, чтобы… ну вы меня поняли. Волнуюсь. Как говорится: от радости в зобу дыханье спёрло. Берите, конечно.

Он неумело пыжился выглядеть по-настоящему счастливым человеком.

Мерин поспешил распрощаться: в висках застучало — отбойные молоточки затеяли своё привычное дело.

В машине он удобно устроился на заднем сиденье, принял излюбленную позу: кулак на кулак, «кочан головы» сверху — предстояло срочно обдумать всё произошедшее. А произошло явно что-то из ряда вон выходящее. Если его, Мерина, сочли здесь круглым идиотом, то это большая удача, по меньшей мере 1:0 в его пользу: он ведь так старался. Комедия с визитной карточкой была разыграна — ни в какие ворота, из рук вон плохо, как в провинциальном театре, где не только никогда не читали, но даже не слышали фамилию великого реформатора русского театра Станиславского. Ладно, качество исполнения дилетантами своих ролей можно опустить, в конце концов не всем дано так же убедительно притворяться, как иным народным артистам. Но — цель? Зачем? Кому это нужно? Связано ли хоть как-то с убитым Гривиным, у которого в машине нашли бланк неиспользованного билета в Америку? Зачем такая примитивная, многоходовая инсценировка? Без сомнения, чтобы навести следствие на некоего Чибилина Ю. М: «Вот вам на блюдечке и адресок его, и телефончик. Пользуйтесь на здоровье». Спасибо, конечно, только чем же это вам так насолил бедняга Чибилин? Тем, что за билеты в Америку взятку предложил и до такой степени оскорбил ваше человеческое достоинство, что промолчать вам невмоготу? Так это вы рассказывайте в детских садиках слабоумным деткам, а все остальные давно-о-о знают, что советские, у которых, как известно, «собственная гордость», без взяток не работают. Это считается неприличным и называется «отсутствием корпоративной этики». Тогда — зачем? По чьей инициативе? Кто кукловод? Кто автор этой бездарной пьесы, разыгранной статистами ещё более бездарно? А шубы? Эти злосчастные шубы, к которым в результате так прикипела Клеопарта? Имеют они?.. Стоп, стоп, стоп…

Мерин всем телом откинулся на спинку сиденья, долго и яростно массировал затёкшую шею. «Стоп, стоп, стоп и ещё раз стоп»! Не далее, как вчера, в шофёрской забегаловке на Неглинной улице… Он опять что было сил вперил лоб в кулаки.

Перед глазами отчётливо, в мельчайших подробностях всплыло вчерашнее происшествие.

Эту шофёрскую «стоячку» на Неглинке Мерин предпочитал всем остальным: недалеко от конторы, быстро, дёшево и невкусно — не растолстеешь. Свободных столов было много, он облюбовал один из них, но тут же рядом поставил свою тарелку человек в низко надвинутой на глаза форменной шофёрской фуражке и тёмных очках. Ел он быстро, торопился. Мерин невольно подумал: как ни падают деньги в цене, а заработать всем охота — быстро отобедал, глядишь, лишняя десятка в кармане.

Таксист доел котлету, разложил перед собой лист бумаги, написал на нём что-то, сложил вчетверо, поставил сверху солонку, придвинул сооружение к Мерину.

— Посоли. Котлета несолёная.

И пошёл к выходу.

Мерин проводил его удивлённым взглядом, развернул записку. Неровный, корявый почерк: В очереди на Ленинградке, где меняют валюту, предлагают билеты на самолёт в Америку, если согласишься взять за бугор шубу.

Подписи не было.

Вчера он не то чтобы совсем не обратил внимания на странный эпизод, в висках даже несильно застучало, но дальше этого дело не пошло — помешала текучка. А вот теперь… Опять эти проклятые шубы.

Значит так: если тебе делают подарок, надо обязательно его принять, чтобы не выглядеть невежей. Даже если подарок этот грозит взорваться у тебя в руках. Чибилин — это, несомненно, подарок, только надо очень осторожно и умело им воспользоваться. И тут не обойтись без обыска на Басманной улице в доме 17 — обыска внезапного, неожиданного, как снег на голову в разгар знойного лета. Никаких санкций ждать нельзя, ни в коем случае, это будет преступлением. Любая оттяжка времени — на руку бандитам. Сегодня же. Немедленно. С убийцами — их же методами — учила Клеопарта, правда, тут же добавляла: если по-другому нельзя. А в данном случае — именно так: нельзя по-другому! Так, с обыском ясно!

Мерин включил зажигание, взревел двигателем, помчался в сторону Петровки.

Чибилин, Чибилин, Чибилин, дайте мне этого Чибилина, и я переверну земной шар — кажется, что-то подобное утверждал товарищ Коперник. Только бы не опоздать! Его сдают! Это ясней ясного: Чибилина сдают. Теперь — кто?! Кто сдаёт Чибилина, почему сдаёт и с какой целью? Три вопроса, ответ на которые потрясут мир.

Он вбежал в проходную МУРа, махнул перед носом охранника пропуском, влетел в кабинет, схватил телефонную трубку.