Книга Надменный герцог - Рона Рэндалл

– На губах его заиграла улыбка.

– На самом деле, тебе придется с ней далеко не так трудно, как Оливии, когда они с Пенелопой только познакомились. Их первая встреча была действительно незабываемой!

В конце концов, именно я привезла в замок свекровь. Она бесстрастно выслушала мой рассказ, но при виде Каролины выдержка ей отказала. Я увидела, как опустились ее гордые плечи и слезы градом хлынули по морщинистым щекам. Оставив мать и дочь наедине, я направилась в кабинет, где меня ждали Гарри и Саймон.

– Значит, вы все же не канадец, – сказала я. – Зачем же вы притворялись?

– Мы решили, что так будет лучше.

– «Мы»? Так Гарри знал, кто вы такой?

– Да. Мы списались через наших поверенных и встретились в Лондоне. Гарри рассказал мне, что Каролина потеряла память. Он предложил мне поселиться в Фэрмайле, так как появилась надежда на ее выздоровление. Однако чтобы не возбуждать подозрений герцогини, мы решили, что я буду исполнять роль его личного секретаря.

– И вы исполняли ее очень умело, – вставил Гарри. – Мне будет не хватать вас, Саймон.

– И мне тоже, – сказала я, протягивая ему обе руки.

Он горячо пожал их и, отведя глаза, почти выбежал из кабинета.

– Бедный Саймон, – заметил Гарри. – Он чуть ли не влюблен в тебя. Я давно догадывался о его чувствах.

– Если «чуть ли не…», то он скоро вылечится. Особенно если Каролина поедет с ним в Америку. Как ты думаешь, поедет она?

– Уверен, что поедет. В Фэрмайле у нее слишком много грустных воспоминаний. Да и какая жизнь ждет ее здесь? Сможет ли женщина, родившая ребенка вне брака, выйти замуж в нашем узком кружке?

– «Вне брака»! Какие ужасные слова! Пенелопа – дитя любви.

– К сожалению, чаще используют именно термин «внебрачный». А Каролина так долго была разлучена с дочерью, что не вынесет мысли о расставании с ней. Видела, как они смотрели друг на друга?

– Да. Но я заметила и другое, Саймон часто разглядывал портрет Каролины в галерее. Начав новую жизнь, она вернет былую красоту, а ведь он всего на пять лет старше ее. Гарри улыбнулся:

– Ты становишься свахой, моя бунтарка-златовласка?

– Нет. Просто надеюсь, что они сами разберутся в своих чувствах. Но я верю, что и другим тоже необходимо быть вместе. Вот почему я принесла тебе твою газету.

– Мне не хочется читать газету.

– И все же прочти. Я раскрыла ее на нужном месте. А еще я послала письмо с соболезнованиями от имени герцога и герцогини Квинсфорд.

Выходя, я увидела, что он взял номер «Таймс» со стола, но побоялась взглянуть ему в глаза. Что я в них прочту, когда он узнает, что его любовница наконец свободна?

Глава 29

И так, Каролина с дочерью отбывали в Новый Свет, а я оставалась в Старом. Мне не было тяжело, потому что я привязалась к Фэрмайлу, хотя и понимала, что буду здесь хозяйкой только номинально. Я полюбила человека, который не любит меня. Со временем я научусь бесстрастно следовать своим путем, исполняя свою часть договора, как он исполняет свою.

Как я жалела о своем обещании! Я оказалась наивной дурочкой, понадеявшись, что Джозефина навсегда уйдет из жизни моего мужа. И вот теперь, когда Пенелопа уезжает, мне некого любить, кроме престарелой свекрови.

Пенелопа бурно радовалась отъезду, впрочем, радость перемежалась со слезами. В последнюю минуту она пылко обняла меня.

– Скорее приезжайте в гости! – попросила девочка. – Ведь у вас не было настоящего медового месяца!

– Никакого месяца! – возразила Каролина. – Отправляйтесь в кругосветное путешествие, а по пути заезжайте к нам.

Он улыбнулся и промолчал, но я знала, о чем он думает. Медовый месяц предназначен для влюбленных, а не для женатых по расчету.

Мы стояли на ступенях замка и смотрели им вслед. Перед отъездом они заехали во Вдовий дом, чтобы попрощаться с герцогиней. Та из гордости отказалась приехать в замок, чтобы не показывать нам своих слез. Но, по крайней мере, она, наконец, признала Пенелопу.

– Ты думала, что Пенелопа – моя дочь, ведь правда? – спросил Гарри.

– Что еще мне оставалось думать? Все считали, что ее отец – ты.

– И ты злилась на меня за то, что я не признаю ее. Не удивляйся. Я умею читать мысли, которые возникают в твоей золотой головке.

– Ты мог бы признать ее как свою племянницу. Ведь она действительно твоя племянница!

– Племянница, чья мать в сумасшедшем доме? Вот что говорили бы в свете. И несомненно, нашлись бы доброхоты, просветившие девочку. Со стороны матери было глупо притворяться, будто Каролина умерла, но в ее время так всегда говорили про людей, которые попадали в сумасшедший дом. В те времена больные не возвращались оттуда, но я всегда верил, что Каролина когда-нибудь вернется, как верю и в то, что люди начнут снисходительнее относиться к душевнобольным, благодаря таким людям, как доктор Райнхарт. Жалею лишь об одном, что ее так долго неправильно лечили. Столько времени упущено зря!

Так вот о чем он говорил Саймону после визита доктора в Квинсфорд-Хаус! Именно тогда врач заверил его, что Каролина наконец исцелилась и меньше чем через месяц вернется к нормальной жизни.

И вот они уехали, и мы с мужем остались в замке одни. Но для меня история не закончилась. Выждав приличествующий срок после смерти лорда Хита, я послала приглашение его вдове провести недельку в Фэрмайле, как только она оправится от горя и сможет путешествовать. И если здравый смысл твердил мне, что я совершаю глупость, внутренний голос побуждал меня пригласить ее. Не могла я сидеть и ждать, пока они сблизятся сами. Я должна была опередить события.

Та готовность, с какой она приняла приглашение, удивила даже меня. Она прислала сентиментальный и слезливый ответ, выражая благодарность за мою заботу и заботу моего дорогого мужа, и сообщала, что приедет в пятницу, к обеду.

Разорвав ее письмо на мелкие клочки, я велела приготовить для нее лучшую гостевую комнату. Не ту, в которой она живала прежде, а подальше от спальни моего мужа, в другом коридоре.

Появление Джозефины всегда отличалось театральностью, но на сей раз она превзошла себя.

Это была самая живописная из всех виденных мною вдов – в трауре с головы до ног, но отнюдь не в скромном. Превосходно сшитый черный костюм от Уорта подчеркивал ее соблазнительные формы. На голове у нее была огромная шляпа, оттенявшая ее кудри, лицо закрывала очаровательная вуаль. Шею украшало боа из черных перьев. Ансамбль дополняли черные перчатки в сеточку и зонтик из черного шифона, украшенный тюлевыми рюшками и черными шелковыми розами.

Она взбежала по ступеням, то плача, то смеясь, прижимая к лицу черный кружевной платочек, но вдруг замерла, увидев, что Гарри со мной нет. Я объяснила, что муж уехал по делам, но вернется к обеду.