Книга Тридцать минут под прицелом - Марина Серова

— Не могу. Позвольте, я выну вашу дискету.

Это был мне знак, чтобы отвлечь Веленкину от ноутбука.

— Стелла Юрьевна, как вы намерены распорядиться этой информацией?

Веленкина скосила взгляд на Авельянова и пожала плечами:

— Пока не знаю, надо все хорошенько обдумать. Я понимаю, что вашего расследования это не слишком коснулось, поэтому вы, наверное, откажете мне в помощи… Мне надо посоветоваться с детьми. — Стелла Юрьевна то и дело посматривала в сторону программиста, но Дима так виртуозно проделал все манипуляции, что вдова не заметила, как он переписал для меня «секретную» информацию на дискету и сунул ее под газету, лежащую на столе.

Авельянов закрыл ноутбук, засунул его в сумку и убежал.

Когда мы остались с Веленкиной вдвоем, она призналась:

— Знаете, Танечка, я боялась, что здесь, — вдова показала глазами на дискету, — записано что-нибудь плохое про мужа. Вы не обижайтесь на меня, просто я не хотела, чтобы его честное имя было опорочено. Саша был кристально честным и очень скромным человеком, но в какой-то момент я испугалась: вдруг на самом деле он был другим? Эта пустая кредитная карточка… смятая постель…

— Кстати, вы сообщили банку, что с кредитной карточки пропали деньги?

— Нет. Сначала не до того было, а потом не знала, что и подумать… Вдруг он сам их снял, а я в банк с вопросами приду. Опозоришься…

— Я проконсультировалась со своим другом, он сказал, если кто-то узнал секретный код вашей кредитной карточки, то вполне мог им воспользоваться.

— Неужели? Тогда, конечно, я заявлю, но не раньше понедельника. Сегодня рабочий день уже закончился, а завтра — воскресенье… Ой, Танечка. — Стелла Юрьевна схватилась рукой за сердце. — А вдруг меня тоже убьют из-за этой дискеты? Надо немедленно нести ее в милицию, чтобы Турилкина посадили.

— Это преждевременно, к тому же дискета больше заинтересует налоговую инспекцию, а не милицию. Ваш муж умер от инфаркта, на то есть заключение медиков. Доказать, что его довели до сердечного приступа, практически невозможно. Насильно водку в рот ему никто не лил…

— Татьяна, что вы хотите этим сказать? Неужели я должна смириться с тем, что мужа одурачили и, можно сказать, убили?

— Нет, мириться с этим не надо, но и действовать сгоряча тоже не стоит.

— А что вы предлагаете?

— Я пока думаю. Скажите, а Наталья Басманова случайно не работала с вашим мужем в «Металлисте», как Оксана Тохташ?

— Нет.

— А как вы думаете: кто помог Александру Ивановичу заполучить эту информацию?

— Я не знаю.

— Стелла Юрьевна, вы сказали, что Турилкин заставил вас пойти на банкет. Каким образом он это сделал?

— Он сказал, что сделает там очень интересное заявление, касающееся будущего предприятия, и Саша не смог проигнорировать это.

— Так он сделал заявление или нет?

— В самом начале торжества Глеб Романович сказал во всеуслышание, что сделает важное сообщение, а после того, как мы все опьянели, было уже не до него. Я за всю свою жизнь так не напивалась, чтобы ничего не помнить. — Сказав это, Стелла Юрьевна покраснела.

В квартире повисла напряженная тишина, которую неожиданно прервал телефонный звонок. Взглянув на определитель номера, я узнала номер домашнего телефона Басманова.

— Алло, — ответила я, готовясь выслушать очередное назидание.

— Татьяна Александровна, ваша необязательность дает мне все основания поступить самым решительным образом.

Если бы я была в квартире одна, то, вероятно, разговаривала бы с клиентом жестче. Веленкина откровенно прислушивалась к разговору, и я была вынуждена проявить верх дипломатии.

— Мудрые люди говорят, что коней на переправе не меняют. Вы придерживаетесь иного мнения?

— Какая переправа? Разве вы до нее доехали? Вы топчетесь на одном месте и бессовестно врете мне! Почему вы не позвонили мне? Не отвечайте! Я скажу сам: вы сидите весь день дома и палец о палец не ударили…

Стерпеть такое незаслуженное обвинение было невозможно.

— Ударила, Андрей Георгиевич, еще как ударила! В данный момент у меня находится вдова Александра Ивановича Веленкина… Вы знали заместителя директора «Тарпластмета»?

— Что? Разве Александр Иванович умер? — удивился Басманов.

— Да, в ночь на понедельник.

— Как это произошло?

— Андрей Георгиевич, это не телефонный разговор, поэтому нам просто необходимо встретиться. Вы немножко опередили меня своим звонком, но теперь я готова выехать к вам.

Басманов ответил не сразу:

— Хорошо, приезжайте ко мне. Вам известен мой адрес?

— Да.

— Не забудьте взять с собой те материалы, о которых вы говорили утром.

— Не забуду.

— Жду вас. — Голос Басманова наконец смягчился.

Я положила трубку и сказала Веленкиной:

— Мне надо ехать к клиенту. Вас подвезти до дома?

— Да, если можно, только не домой. Я теперь боюсь там находиться одна, ведь у кого-то есть ключи даже от нашей… от моей квартиры. Отвезите меня, пожалуйста, к дочери. Это недалеко: около Крытого рынка.

— Хорошо. Вот вам на всякий случай моя визитка.

— Спасибо, — сказала Стелла Юрьевна, убрала мою визитную карточку в сумку и поднялась с дивана.

Взглянув на себя в зеркало, я поняла, что вечером пляжный сарафан смотрится слишком легкомысленно, а потому следует переодеться.

Глава 19

Я завезла Веленкину к дочери и поехала в Ново-Юбилейный поселок, подозрительно присматриваясь ко всем белым «десяткам», попадающим в поле моего зрения. Как ни странно, но именно эта модель отечественного автомобиля и именно этот цвет были настолько распространены, что я то и дело наталкивалась взглядом на белые «десятки». В конце концов вовсе перестала обращать на них внимание, подумав, если «хвост» есть, то он сам выдаст себя на загородной трассе. Но никакого преследования я, к счастью, за собой не обнаружила.

Столбы уносились вдаль с головокружительной быстротой, и за очередным поворотом показался коттеджный поселок Ново-Юбилейный, в котором проживали в основном тарасовские чиновники. Он располагался справа от трассы и спускался к Волге.

Каждый коттедж претендовал на оригинальность архитектурного стиля, хотя многим домам, на мой взгляд, был не чужд разумный минимализм. Это крутые бизнесмены любят помпезность, поэтому строят себе дворцы, а чиновники, оказывается, несколько скромнее в своих архитектурных пристрастиях.

Я остановилась около ворот с табличкой: «Шоссейная, 35», вышла из машины и нажала на кнопку домофона.