Книга Тени в ночи - Лидия Джойс

И он повернул к тюдоровскому крылу, оставив их в полутемной кухне. Из-за толстых колонн доносилось звяканье посуды, где-то здесь кто-то стряпал или убирался. Колин очень надеялся на первое.

– Его отец умер в той хижине? – спросила Ферн.

– Полагаю, каждый должен где-то умереть, – пожал плечами Колин.

– Почему он рассказал это нам?

– Рестон не слишком нас любит, и ему очень не понравилось наше присутствие в той хижине. Ты видела, как он смотрел на бумаги, желая убедиться, что мы их не трогали?

– Они же не имеют никакого значения, – возразила Ферн. – Это мусор.

– У людей бывают странные причуды. Вероятно, его отец не мог умереть дома, в собственной постели. Рестон лишь пытается скрыть это от нас.

– Полнейшая нелепость.

– Ты слишком многого ждешь от людей, – сухо заметил Колин.

Они уже вошли в главный зал, когда Ферн радостно закричала:

– Огонь!

В огромном камине действительно горел небольшой огонь, почти смехотворный для такого громадного дымохода, но Ферн быстро опустилась на колени, протянув руки к скромному пламени.

– Ты замерзла?

– Нет. Просто я люблю огонь, а здесь его очень долго не было. – Она выпрямилась, изучая другие перемены. – Теперь зал кажется менее пугающим.

Колин тоже осмотрелся. Хотя остатки гобеленов еще висели на стенах, но заплесневелая куча ткани внизу была убрана, пол тщательно подмели, кресла отполировали, столешницу отскребли и накрыли стол на двоих.

– Мне следовало руководить уборкой, – сказала Ферн, глядя на тяжелые глиняные тарелки. – Я не должна была прятаться от Доркас Рестон, и уж тем более убегать.

– Ты устала, – спокойно произнес Колин. – И это не входит в обязанности жены джентльмена.

Ферн неуверенно засмеялась.

– Я устала. Доркас Рестон меня испугала, несмотря на всю глупость этого утверждения, и когда я прикоснулась к той крови... – Она вздрогнула. – Мне здесь не нравится. Я повторяю одно и то же как попугай, но я действительно чувствую это всеми фибрами души.

– Мы скоро уедем. Обещаю.

– Неделя, ты сказал.

– Надеюсь, даже скорее.

Ферн улыбнулась, серые глаза радостно блеснули.

Глава 16

– Мистер Редклифф. Миссис Редклифф!

Колин обернулся и увидел спускавшуюся по лестнице Доркас Рестон.

– Я приготовила комнату для вас, – сказала она, замедляя шаг и глядя на них сверху вниз. – Третий этаж был грязный, я перевела вас в переднюю комнату на втором. – Она повернулась и снова пошла наверх.

– Я рада, что мы пробудем здесь недолго, – сказала Ферн. – Я бы чувствовала себя обязанной указать миссис Рестон ее место, но это не в моем характере. Пожалуйста, заверь меня, что никто из твоих слуг не будет меня терроризировать.

– Возможно, только главный повар, но он всех терроризирует. Хочешь идти наверх?

– Я бы хотела получить настоящую горячую еду, – решительно заявила Ферн. – Но поскольку нам ее, видимо, никто предлагать не собирается, я бы не возражала наконец переодеться.

– Тогда прошу. – Колин махнул рукой в сторону лестницы.

Она стала осторожно подниматься по узким ступеням, а он шел сзади, чтобы подстраховывать ее. Глядя на склоненную голову жены, на криво закрепленную косу, он удивлялся, как Ферн может быть такой беспомощной и в то же время такой сильной. Она в стойком молчании перенесла обрушение крыши, а причесаться не сумела. Но эти противоречия сделали ее только дороже, вызвав у него что-то похожее на нежность.

Ферн с облегчением шагнула на верхнюю площадку.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу привыкнуть к этому, – призналась она.

– Надеюсь, что нет. Привычка к такому демонстрировала бы лишь самоубийственное благодушие.

Колин протянул из-за ее спины руку и открыл дверь передней комнаты. Там оказалась Доркас Рестон, с хмурым видом наблюдавшая за женщиной, которая полировала тяжелый дубовый стол. В камине горел огонь, над ним висел чайник.

Когда миссис Рестон увидела хозяев, выражение у нее сразу изменилось, и она одарила их фальшивой улыбкой.

– Я велела принести новые матрасы и чистое постельное белье, хотя мне пришлось купить все у миссис Пол. Это, с вашего позволения, четыре фунта, мистер Редклифф. Я принесла сверху ваши дорожные сумки, а мой человек поднял и ваши сундуки тоже.

Представив, как тащили сундуки по узкой лестнице, Колин подавил дрожь.

– Благодарю вас, миссис Рестон, – сказал он, на этот раз с некоторой искренностью.

В ответ Доркас то ли фыркнула, то ли вздохнула.

– Это Абби. – Она кивнула на другую женщину. – Теперь она будет горничной миссис Редклифф. Она не работала горничной, но когда-то служила в большом доме в Линкольншире, так что видела это. Старый Джим будет камердинером. Пока он работает с остальными людьми, а потом мой муж пришлет его к вам. Он привык быть денщиком в кавалерии.

– Благодарю вас, – повторил Колин.

После недолгого молчания, Доркас, понизив голос, сказала:

– Как я слышала от моей матери, вы не знаете про нашу договоренность.

Колин с отвращением взглянул на женщину, он был уже не в состоянии выносить ее дерзость и намеки.

– Между нами существует единственная договоренность, миссис Рестон, – ледяным тоном произнес он. – Я каждый год плачу вашему мужу и вам значительную сумму, чтобы вы содержали в порядке мое имущество. В результате я обнаружил здесь полное небрежение, грязь и совершенно катастрофическое состояние моего дома. Таким образом, эта договоренность отменяется. В настоящий момент я хочу лишь честных отношений между хозяином и слугами. А вы даже не жили в доме, хотя были наняты следить за ним.

– Вы должны были знать про договоренность, – повторила она. – И вам лучше продолжать ее, если вы знаете, что полезно для вас. Нас с мужем не просили делать что-нибудь, пока вы не приехали. Когда трещина пошла вверх под угол маленького дома и задела одну сторону, мы подумали, нам лучше жить в деревне, в старом доме моей матери. Мы все делали, что нам говорили. Мы не нарушили свою часть договоренности.

– То есть вы пытаетесь утверждать, что моя семья в течение многих поколений сознательно платила вам ни за что? Кто же в здравом уме будет это делать?

Доркас Рестон покачала головой и, явно расстроенная, прошептала:

– Это бумаги, мистер Редклифф. У нас есть бумаги.

– Бумаги в той хижине? – удивилась Ферн. – Но все это мусор.

Женщина выглядела обиженной.

– Нет, именно документы, – сказала она, словно это отвергало любые возражения.