Книга Надежда на счастье - Лора Ли Гурк

– Галлахер поддерживает дух, – говорил О’Бурн. – Многие люди могут храбро выступить в пабе, выпив несколько пинт пива, но Галлахер умеет поддержать их гнев и после того, как хмель пройдет. Вот так-то, парень. И он знает, что делает. Запомни это.

О’Бурн же был капитаном в братстве, и он занимался в Белфасте вербовкой новых членов тайного сообщества. А Галлахер прибыл в Белфаст из Дублина для проверки рекрутов. Он хотел отобрать из них горстку людей для выполнения некой миссии. И сейчас, общаясь с теми, кто собрался в этой комнате, вероятно, подбирал наиболее достойных.

– Шпионы повсюду, – говорил Галлахер, – и многих из них не так-то просто распознать. – Он сунул руку в карман куртки и вытащил пистолет. Потом взвел курок, обвел взглядом присутствующих и заявил: – Но доносчики заплатят своей жизнью, и адская печь станет их ложем навеки.

В следующее мгновение раздался щелчок курка, но выстрел не прогремел – пистолет не был заряжен. Однако все находившиеся в комнате инстинктивно пригнулись – все, кроме одного.

Галлахер глухо рассмеялся.

– А он хладнокровный, наш Конор. Настоящий храбрец.

И Конор понял: только он один выдержал испытание. Решив, что настало время перейти к делу, Конор спросил:

– Так что же я должен сделать?

– У меня есть тысяча ружей на складе в Нью-Йорке, – ответил Галлахер, – дар наших братьев из «Клан-на-Гэл».[12]Ты должен помочь моим людям тайно переправить их. Сделать это надо за три месяца.

Конор решил, что Галлахер заслужил свою репутацию настоящего гения революции.

Глава 17

Оливия устала до изнеможения. Она молча уселась на козлы рядом с Ореном, и фургон тотчас же тронулся с места, покатив в сторону «Персиковой рощи». Никто из них не произносил ни слова – Оливия слишком устала, чтобы разговаривать, а Орен, хоть и стал отцом в шестой раз, оставался человеком неразговорчивым.

Когда же фургон, наконец, остановился у ее дома, Оливия подхватила свою корзинку и, спрыгнув на землю, проговорила:

– Пусть док Моррисон обязательно осмотрит Кейт и малыша, как только вернется.

– Я позабочусь об этом, – ответил Орен. – Спасибо тебе, Оливия, за все.

Он щелкнул вожжами, и фургон покатил в обратном направлении. Оливия же, спрятавшись от дождя под навесом веранды, сняла мокрые башмаки и вошла в дом.

В доме царила тишина, но в холл проникал слабый свет из библиотеки. Он ждал ее. При этой мысли Оливия улыбнулась, и на сердце у нее потеплело.

Сняв мокрую шляпу и накидку, Оливия направилась в библиотеку и, расплывшись в улыбке, замерла на пороге при виде открывшейся ей картины. Конор сидел на диване, а девочки, облепившие его со всех сторон, крепко спали. Честер, тоже спящий, лежал у него в ногах.

Взглянув на Оливию поверх головы Миранды, Конор тихо проговорил:

– Только не вздумайте смеяться. – Он в смущении отвернулся.

Оливия прикрыла рот ладонью и покачала головой.

– Нет-нет, у меня и в мыслях не было… Вам так удобно? – Она подошла поближе к дивану. – Вы выглядите… Похоже, вы очень устали.

Конор посмотрел на девочек.

– Я здесь как в ловушке. Видите ли, мы решили…

– Мама? – послышался сонный голос Кэрри. Она приподняла голову. – Мама, мы тебя ждали.

– Вижу, – с улыбкой ответила Оливия. – Но вам давно уже пора в постель. – Она положила руку на плечо старшей дочери. – Бекки, проснись.

Девушка открыла глаза и, зевая, пробормотала:

– Наконец-то ты вернулась, мама. Ну как, миссис Джонсон родила?

– Да, мальчика, и с ним все хорошо.

Оливия повернулась к Конору. Тот встал и передал ей Миранду.

– Спасибо. – Она прижала малышку к груди. – Надеюсь, они не доставили вам слишком много хлопот.

– Какие же тут хлопоты? Они все уснули – прямо в середине моей лучшей сказки.

Представив себе эту картину, Оливия пожалела, что ее в тот момент не было дома. Ей бы очень хотелось понаблюдать, как Конор рассказывает девочкам сказку – так, как это обычно делают отцы. Но он им не отец. Даже не близкий человек.

– Что ж, спокойной ночи. – Она отвела взгляд. – Спите спокойно.

– Постараюсь, – ответил он с иронией, которую Оливия не поняла.

Девочки пожелали Конору спокойной ночи, и Оливия увела их из библиотеки. Уже наверху, в коридоре, она шепнула старшим девочкам:

– Ложитесь, а я уложу Миранду.

Девочки молча кивнули, и Оливия вошла в комнату Миранды. Откинув одеяло, она осторожно уложила девочку в постель, стараясь не разбудить ее, но Миранда все же проснулась.

– Мама, дождь все еще вдет, да? – пробормотала она, открывая глаза.

Оливия присела на край постели.

– Да, еще идет, но гроза уже прошла, дорогая.

– Я очень испугалась, – сказала малышка. – Но мистер Конор говорит, что гром только пугает всех, его не надо бояться. Надо просто зарычать на него, как он рычит на людей. Мистер Конор так поступает, когда ему снятся страшные сны.

– Он так и сказал? – удивилась Оливия. – Что ж, думаю, это хорошая мысль.

– Да, очень хорошая, – кивнула Миранда. – И еще он рассказал нам интересную историю. – Девочка зевнула во весь рот. – Мне бы хотелось, чтобы мистер Конор каждый вечер рассказывал нам истории. – Она снова зевнула, и глаза ее медленно закрылись.

Оливия склонилась над дочерью и поцеловала ее в щеку.

– Мне бы тоже очень этого хотелось, – прошептала она.

Оливия ужасно устала, но сон не шел к ней. Она то и дело переворачивалась с боку на бок, взбивала подушку, но уснуть, никак не удавалось. Наконец, решив, что чашка чая ей, возможно, поможет, она встала с постели, накинула на плечи шаль и вышла из комнаты. Спускаясь по черной лестнице, она заметила свет, проникающий в коридор из-под кухонной двери.

Неужели Конор еще не спит? Оливия немного помедлила. Потом все-таки пошла на кухню. Открыв дверь, она увидела Конора, склонившегося над столом, над грифельной доской. Он поднял голову и взглянул на нее вопросительно.

– Никак не могла уснуть, – объяснила Оливия. – Вам тоже не спится?

– Да, тоже.

– Я решила выпить чашку чая. Хотите?

Он пожал плечами, и Оливия прошла к плите. Поворошив тлеющие угли, она подбросила в топку щепок и поставила на огонь чайник.

Конор по-прежнему молчал, и она, поставив на стол две чашки чая, проговорила:

– Вижу, вы почерк отрабатываете…