Книга Обитель порока - Лючия Кубелли

Ренато отвернулся и уставился на старый дуб, пытаясь скрыть слезы обиды, выступившие у него на глазах.

– Извини, я не хотела тебя оскорбить! – спохватившись, воскликнула Алессандра и погладила его по руке.

– Да, она ударила меня несколько раз плеткой! – глухо признался он. – Но от этих ударов я моментально возбудился, чего уже давно не случалось со мной, когда меня мучила Леонора.

– В самом деле? – удивленно воскликнула Алессандра.

– Да, представь себе, именно так, – подтвердил Ренато. – Возможно, грубость Леоноры мне просто осточертела. В последнее время она постоянно перегибает палку и делает мне слишком больно. Меган кажется мне куда более нежной.

– Уж не влюбился ли ты в нее? – вскинув брови, спросила Алессандра, с трудом сдерживая смех.

– Не надо так шутить, я говорю вполне серьезно, – обиженно проговорил Ренато. – Речь идет вовсе не о любви, а о возможных неприятных последствиях чрезмерной жестокости Леоноры. Я не хочу стать калекой. Вчера она чуть было не расшибла мне лоб. А уж о том, что она вытворяла с моим задом, я и вспоминать не хочу. С меня достаточно того, что я с трудом сижу. Нет, определенно мне не по душе такое примитивное отношение к сексу. Мне хочется чего-то утонченного и одновременно с этим не слишком опасного и болезненного.

– И ты надеешься, что все это сможет дать тебе Меган? – спросила Алессандра.

– Ну, не обязательно именно она, – уклончиво ответил Ренато и снова отвел глаза. – Вообще-то мне больше нравятся итальянки. Но Леонора мне уже надоела.

– В самом деле? – живо спросила Алессандра. – Как странно. А знаешь, я тоже в последнее время, особенно после появления в этом доме Меган, ловлю себя на том, что мне хочется чего-то новенького.

Они посмотрели друг другу в глаза и прочли в них то, о чем боялись сказать вслух. Ренато смутился и пробормотал:

– Пожалуй, я пойду, Леонора, должно быть, уже волнуется.

Он встал и быстро пошел к дому. Провожая его взглядом, Алессандра вдруг отчетливо осознала, что прежний уклад их тайного общества стремительно рушится. Так что же со всеми с ними будет, когда их покинет Меган? Войдет ли их жизнь снова в привычную колею или необратимо изменится? Ей стало очень тревожно, она тоже встала и побрела по аллее.

Глава 11

На душе у Леоноры тоже скребли кошки. С каждым днем она все чаще замечала, что получает от Ренато все меньше удовольствия. В последние дни он резко переменился, и это ее настораживало и удручало. Не далее как этим утром он огорчил ее, вздумав лизать ей передок, когда она спала. С перепугу она кончила несколько раз подряд, однако все равно затаила на Ренато обиду на то, что он перехватил у нее инициативу, застав ее врасплох. Некоторое время она стоически терпела, но в конце концов высказала ему свое недовольство. Так вместо того, чтобы извиниться и признать свою ошибку, он пожал плечами и пробурчал, что она сама не знает, какого рожна ей надо. Дескать, нечего к нему придираться по пустякам, тем более что она визжала и стонала, пока он сосал ей клитор и просовывал язык поглубже между половыми губами, добросовестно стараясь ввергнуть ее в экстаз. Такой ответ красноречиво свидетельствовал о том, что они больше не понимают друг друга и сожительствуют исключительно в силу привычки.

А ведь еще недавно ей казалось, что Ренато – именно тот мужчина, который ей нужен. Теперь же она больше так не думала, однако упорно пыталась докопаться до первопричины ухудшения их отношений.

– Доброе утро, Леонора! – окликнул ее Франко, едва она вышла из дома на прогулку по парку. – О чем задумалась? Почему у тебя сегодня невеселый вид?

– А тебе-то какое дело до моего настроения? – огрызнулась она.

– Меня огорчает, что в последнее время ты все чаще ходишь унылая, – сказал он, подходя к ней поближе.

– А тебе-то какая разница, унылая я или веселая?

– Да мне просто искренне жаль, что такая красавица чахнет из-за недостаточного внимания к ней мужчины, который и ногтя ее не стоит.

– Не тебе об этом судить! Откуда ты знаешь, что меня огорчает именно Ренато?

– Так это и ежу понятно! Какая еще может быть причина твоей хронической грусти? Разве что твоя лошадь повредила ногу и захромала. Но я видел, как бодро скачет твой любимый гнедой мерин, так что дело вовсе не в нем. Остается одно – неудовлетворенность в сексе.

– Думаешь, что ты самый умный? – уперев руки в бока, насмешливо спросила Леонора.

– Возможно, что и не самый, однако в наблюдательности мне не откажешь, – спокойно ответил Франко. – Я ведь вижу, что в доме творится что-то неладное, и делаю умозаключения. Если бы ты поменьше задирала нос и почаще прислушивалась к тем, кто тебе только добра желает, тебе тоже многое стало бы понятно.

– К чему ты клонишь? Говори прямо! – разозлившись, рявкнула на Франко Леонора. – Что мне стало бы понятно?

– А то, что воду мутит эта новая библиотекарша! – выпалил Франко. – С ее появлением в усадьбе у каждого из нас все полетело кувырком. Алессандра перестала улыбаться, стала мрачнее тучи, боится, что Меган отобьет у нее твоего брата. Ты тоже, как я догадываюсь, ревнуешь к англичанке своего Ренато. Только Фабрицио по-прежнему не унывает и радуется жизни.

– У тебя, как я вижу, физиономия тоже сияет от самодовольства, – уколола его Леонора.

– Это потому, что мне Меган совершенно безразлична.

– К твоему сведению, и я из-за нее не переживаю, – заявила Леонора, передернув плечами.

– Ой, правда? Ты сама-то в это веришь?

Леонора тяжело вздохнула и понурилась.

– В общем-то в твоих словах есть толика правды, – наконец согласилась с ним она. – Однако я не понимаю, с какой стати Ренато чахнуть по этой англичанке?

Ведь ему нравятся сильные натуры, а не домашние киски, как эта библиотекарша.

– Возможно, он проникся к ней уважением после ее вчерашнего дебюта в роли госпожи, – предположил Франко.

– А тебе-то откуда это известно? – с подозрением посмотрела на него Леонора.

– У меня имеются свои источники информации, – уклончиво ответил он. – Так я угадал? Она действительно преуспела в новой для себя роли сильной женщины?

– Она с ней вполне справилась, но дело вовсе не в этом, – сказала Леонора. – Ренато, как мне думается, понравились в ней ее женственность и мягкость, а не напускная суровость. Лично я считаю, что она страшная трусиха. Ведь не случайно же она наделала на полу лужу, пока я вытрясала из Ренато душу плеткой.

– Если она разок описалась с перепугу, это еще не означает, что она законченная дура, – возразил Франко. – Да на ее месте у любого неподготовленного человека прихватило бы живот, очутись он вдруг в такой обстановке. На мой взгляд, она либо искусно притворяется святой наивностью, либо действительно простая неиспорченная девица, не в шутку влюбившаяся в Фабрицио. Ему можно только позавидовать.