Книга Безупречная жена - Стефани Лоуренс

На Филиппе был элегантный плащ из матовой ткани цвета слоновой кости, замысловато завязанный галстук, высокие ботфорты с кисточками и жилет из янтарного шелка. Волосы выглядели только что причесанными и мягко вились. В одной руке он держал перчатки, изредка похлопывая ими себя по бедру.

Он остановился перед ней с улыбкой на губах.

– Я хотел спросить, дорогая моя, свободны ли вы завтра днем, чтобы съездить в Ричмонд? Выпьем чаю в «Звезде и подвязке» и вернемся как раз вовремя к обеду.

Тусклое освещение на лестнице скрыло счастливый блеск, озаривший глаза Антонии. Как и легкий румянец, заливший ей щеки.

– Я… – Вскинув подбородок, она сцепила руки. – Я бы не хотела нарушать ваш привычный распорядок, милорд, – уверена, очень многие предъявляют права на ваше свободное время.

– Все они могут подождать. – Филипп незаметно нахмурился. – Так вы свободны?

Она посмотрела на него, но он ничего не сумел прочесть в ее глазах.

– Не помню, чтобы кому-то обещала.

Филипп крепче сжал перчатки.

– В таком случае встретимся в холле… скажем, в половине второго?

Антония кивнула – грациозно и намеренно сдержанно:

– С нетерпением буду ждать нашей прогулки, милорд.

А куда, кстати сказать, исчезло его имя?

– Антония…

– Вы сегодня будете обедать с нами? – От Антонии потребовалось все ее мужество, чтобы задать ему этот вопрос. И теперь, затаив дыхание, она ждала ответа, уныло сознавая, что только наказывает саму себя.

Филипп помедлил, но потом заставил себя покачать головой:

– Я обедаю с друзьями. В Лиммере. – Словно издалека он услышал собственный голос. – Я часто так делаю. – Тень скрывала ее глаза, и, к счастью для себя, он не смог разглядеть их выражение. Мало кто из мужчин его возраста, даже женатых, обедал дома регулярно. Так принято в обществе, его личный выбор был здесь ни при чем.

– Правда? – Антония улыбнулась подчеркнуто бодро. – Я, пожалуй, пойду, милорд, не то опоздаю к столу.

Еще раз мимолетно улыбнувшись, она быстро прошла мимо него и направилась вверх по лестнице, строго выговаривая себе, что повела себя непростительно глупо. Почувствовала себя отвергнутой, хотя ничего ужасного вроде не произошло. Она просто упала духом из-за его привычного поведения. А ведь именно за этим она приехала в Лондон – понять, как лучше вписаться в его жизнь.

Она поднялась и почти бегом бросилась в свою комнату. Филипп услышал, как стихли ее шаги, и медленно продолжил спуск. В холл он вышел с каменным лицом. Антония не сказала ничего неуместного, позволившего заподозрить, что жаждет его общества. Она ни разу не совершила ошибку, заставляя его почувствовать себя виноватым, и ни разу не предъявила на него свои права.

Тогда чем же он недоволен? И отчего чувствует такую уверенность, что пусть все и не пошло прахом, но что-то явно не так?

Глава 8

На следующий день в половине второго Филипп стоял в холле и зачарованно смотрел, как Антония спускается по лестнице. На ней было новое прогулочное платье, которое только утром доставили от мадам Лафарж, – саржевое, цвета молодой листвы, оно выгодно подчеркивало стройную фигурку девушки и золотистый цвет ее волос. Корсаж и юбку окаймляла темно-зеленая лента, точно такого же оттенка, как и зонтик, который держал в руке Филипп.

Зонтик – еще одно творение мадам Лафарж – был выбран в соответствии с указаниями Филиппа и доставлен одной из помощниц мадам точно в час дня.

Спрятав зонтик за спиной, Филипп шагнул вперед, взял Антонию за руку, помогая той преодолеть последние ступеньки лестницы.

– Вы выглядите просто волшебно.

С уверенностью, которую придало ей первое пошитое в Лондоне платье, Антония улыбнулась ему в ответ. Когда Филипп оценивающе окинул ее взглядом, она с готовностью повернулась кругом, разметав юбки.

– Мадам, без сомнения, великая мастерица!

– Воистину это так. – Филипп снова взял ее за руку. – Но она обязательно сказала бы вам, что совершенства можно достичь только в том случае, если работаешь с исходным материалом наивысшего качества.

Он заглянул в глаза Антонии, и ее сердце тревожно дрогнуло. Она потупилась и присела в реверансе:

– Боюсь, милорд, вы мне льстите.

Филипп слегка нахмурился.

– Филипп! – Он достал из-за спины зонтик и широким жестом вручил его Антонии.

Та с удивленным видом коснулась резной деревянной ручки:

– Это мне? – Она взяла зонтик так осторожно, словно он был стеклянный, и нерешительно улыбнулась Филиппу. – Спасибо, – проговорила она внезапно севшим голосом. – Извините, вы, наверное, считаете меня дурочкой, но мне так давно ничего такого не дарили просто так, безо всякой причины…

Маска невозмутимости так и норовила соскользнуть с лица Филиппа, и ему понадобилось усилие, чтобы не выказать никаких эмоций в ответ на ее слова.

– Я с радостью подарил бы вам много всякого, Антония, но, пока мы не объявили о наших намерениях обществу, я обречен завоевывать ваши улыбки только такими вот пустячками.

Она неуверенно засмеялась и приложила зонт к платью:

– Они идеально сочетаются!

– Действительно. – Он лукаво улыбнулся. Видимо, я выбрал его по вдохновению свыше.

Взгляд Антонии немедленно стал подозрительным. Филипп рассмеялся, взял ее за руку и повел к двери. Усевшись в открытый экипаж, Антония почувствовала, как неловкость, жертвой которой она слишком часто оказывалась, совершенно испарилась. Она раскрыла зонтик и заслонилась им от солнца, после чего ей пришло в голову спросить у Филиппа совета, как наиболее элегантно им пользоваться. Он отвечал ей наполовину всерьез, наполовину в шутку. Антония наслаждалась ездой и его близостью и расслабилась настолько, что позволила себе открыто проявить свое удовольствие. Прогулка прошла без помех, и Филипп остался доволен.

После этого он взял за правило каждый день проводить некоторое время с Антонией и прилагал все свое умение, чтобы установить между ними более непринужденные отношения. Он возил брата и сестру Мэннеринг в театр, где большую часть представления с удовольствием созерцал смену эмоций на лице Антонии. На другой день он, по их просьбе, повел их на экскурсию по Лондону с посещением собора Святого Павла – тут он сам удивился, что, оказывается, неплохо помнит историю родного города.

Все это время Антония внешне казалась спокойной и довольной, но его тревожили ее внутренние колебания. Помимо прочего она частенько возвращалась к своему треклятому обращению «милорд» – он заметил, что она говорила так, когда хотела сохранить между ними дистанцию.

И вот, наконец, сегодня Антония должна была пойти на свой первый званый вечер. Филипп уже переоделся и, зайдя в библиотеку, лениво разбирал на столе стопку приглашений, когда услышал в холле голоса. Он прислушался и различил задорный голос Джеффри, потом Антония что-то ответила ему со смехом, и Филипп подумал, что давно ее голос не звучал так весело. Он заинтересованно подошел к двери, приоткрыл ее и застыл на месте от увиденной сцены, затаив в груди дыхание. Посреди холла стояла Антония, и ее волосы, освещенные висевшей вверху люстрой, сверкали расплавленным золотом. Блестящие локоны были уложены на голове с искусной небрежностью, несколько золотых прядок вились над маленькими ушками и на затылке, привлекая внимание к стройной шее. Немыслимо элегантное, бледно-зеленого цвета платье полностью открывало матово-белые плечи. Рука мадам Лафарж ясно чувствовалась в длинных, ласкающих линиях, в мягких движениях юбок, в том, как изящно подчеркивал корсаж очертания тела. Маленькие рукава фонариком низко спускались с плеч и нисколько не отвлекали внимания от грациозных рук девушки.