Книга Стриптизерша (сборник) - Юрий Горюнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Соедините… Слушаю.
– Андрей, это Светлана, помнишь?
– Помню.
– Ты мне так и не позвонил, вот звоню сама.
– Зачем?
– Хочу предложить встретиться.
Андрей не ожидал такого предложения: – Извини, это глупо звучит, но я повторю вопрос. Зачем? Мне показалось, что ты не нуждаешься в моем обществе в дальнейшем.
– А телефон я тебе, зачем дала?
– Разумно.
– Но не разумно с твоей стороны.
Светлана, когда решила позвонить, еще сама не знала, что скажет, но услышав его голос, решила что надо быть откровенной.
– Я бы хотела встретиться, чтобы разобраться в себе и понять свое отношение к тебе.
Андрей, не мог даже фантазировать на подобную тему, что услышит такое.
– Достаточно откровенно. На такое я не могу, даже не имею права ответить отказом. Попробуем разобраться. Где и когда?
– Вот. Это правильно. Завтра в семь ты сможешь заехать за мной? Помнишь, где живу?
– Помню.
– Тогда до завтра.
Повесив трубку, Андрей задумался и улыбнулся. Такого он представить себе не мог. Он вспомнил ее красивое лицо, фигуру.
«Завтра, так завтра. Встретимся, узнаю, что она имела в виду и что у нее за планы».
До конца рабочего дня он не раз в мыслях возвращался к телефонному разговору. Ему был приятен ее звонок и этого он от себя не скрывал.
Таня заметила радостное, воодушевленное выражение лица шефа, но спрашивать о причине не стала, вежливо промолчав, но некая мысль у нее появилась, когда узнала о звонке ему женщины.
Андрей ехал к Светлане с двояким чувством. С одной стороны ему было интересно, как будет проходить встреча, да и симпатична она ему была, а с другой он спрашивал себя. Зачем ему это надо? Его устраивало пока, как он жил. Но меленькая гаденькая мыслишка свербила, что он просто выстраивал защиту от этой женщины, пытаясь загнать поглубже в себя свой интерес. Он не отрицал, что: во-первых она была красивой женщиной, а во-вторых он все-таки был мужчиной. Если мужчина пытается показать, что красивая женщина ему безразлична, то он обманывает в первую очередь себя, скрывая свои слабости. Как бы он не размышлял, к семи часам он подъехал к дому Светланы и по домофону сообщил, что приехал.
– Поднимайся, – предложила она.
– Я подожду внизу, – ответил он, пытаясь с самого начала установить некий барьер, понимая его не надежность.
Светлана не стала настаивать, и минут через десять вышла. Выглядела она достаточно хорошо: стройную фигуру подчеркивал поясок, которым она подпоясала плащ, туфли на высоком каблуке делали ее еще стройнее. Умелый макияж подчеркивал ее приятное лицо. Заходящее солнце играло в черных волосах. Выйдя, она чуть задержалась, давая возможность Андрею оценить ее, и поняв, что эффект есть, произнесла:
– Добрый вечер.
– Добрый, – ответил он. – У тебя есть конкретное предложение, куда едем или на мое усмотрение?
– Решай сам, – сказала она, что давало ей возможность узнать его чуть лучше, по его вкусам.
Андрей открыл дверь машины, помог ей сесть и затем обойдя, сел за руль. Когда он отъехал, Светлана с одобрением сказала: – Хорошая машина.
– Мне тоже нравится. Во всяком случае, большая, что удобно.
– Любишь габариты?
– Не во всем.
Он вел машину спокойно и уверенно, не начиная разговора о встрече, считая, что лучше это сделать в ресторане сидя напротив нее, видя лицо. Пока ехали, их разговор сводился к незначащим темам, потому как оба понимали, что молчание может быть напряженным.
Он остановился возле итальянского ресторана. Едва они вошли, как подошел метрдотель:
– Здравствуйте, Андрей Семенович. Рады вас снова видеть. Вам столик у окна?
– Да, как всегда.
Метрдотель чуть наклонил голову в знак подтверждения и, повернувшись, направился в зал, Андрей со Светланой направились за ним.
– Заказывай, – предложил Андрей, когда им принесли меню.
– А ты?
– Я ограничусь тем, что люблю у них: салатом, лазаньей, тирамиссу и кофе.
– Тогда я возьму тоже самое. И немного красного сухого вина.
Приняв заказ, официант удалился, а Света заинтересованно спросила: – Ты здесь частый гость?
– Не частый, но бываю. Лечил когда-то владельца, потому для меня всегда найдется место.
– У тебя широкий круг полезных знакомств. В прошлый раз полицейский тебя отпустил.
– Есть такое дело. Люди, к сожалению, болеют, но я стараюсь не пользоваться своими знакомствами. Не их вина, что они заболели, и, как последствие, считают, что чем-то мне обязаны.
– Скромничаешь?
– Нет, говорю, как думаю.
Им принесли заказ и, приступая к еде, Андрей поинтересовался:
– Так чем обусловлена сегодняшняя встреча?
– Иногда трудно вот так, однозначно ответить.
– Попытайся.
– Давай скажу свое ощущение, а не буду пытаться рассказывать витиевато о чем-то непонятном. Еще в прошлую встречу, я обратила внимание на твои глаза. В них я увидела понимание, а не сочувствие, не интерес к красивой женщине, а интерес к человеку. В тебе было спокойствие и одновременно, словно скорбь.
Андрей смотрел на Светлану и видел, что она говорит откровенно.
– Скорбь? Я не святой, чтобы переживать за всех людей, но за своих близких, да и больных переживаю, вернее, последним сочувствую. Но не знаю, со стороны виднее. Иногда и я закипаю, но эмоции свои сдерживаю, не позволяя им выплеснуться наружу. Зачем кому-то видеть, особенно пациентам, что врач в нервном напряжении. Они должны видеть спокойствие и уверенность, а близкие часто вообще ни при чем, что на них срываться. А так в доме должно быть уютно, а уюта не будет, если есть накал отрицательных эмоций.
– Но близкие тоже могут вывести из состояния спокойствия?
– Могут, – согласился Андрей, – но пока этого не было. Да и где они эти близкие. Живу один, с котом. Что касается того, что я увидел в тебе, ты не права. Я увидел красивую женщину, но и красивая женщина испытывает стрессы, и ее внешность в этом случае уходит на второй план.
– Спасибо за комплимент.
– Извини, внешние данные, конечно, всегда на виду. Правду говорить легко. Но пока я так и не понял твоего звонка. В чем ты хотела разобраться?
– Как и сказала, в себе. Ты меня заинтересовал, как мужчина, как человек. Не буду лукавить, конечно, у меня есть ухажеры, поклонники, даже замуж предлагают, – Андрей чуть приподнял руки и улыбнулся, давая понять, что кто бы сомневался, – но вот такое откровенное равнодушие ко мне у меня впервые.