Книга Угнать за 30 секунд - Марина Серова

– Ну ладно, – угрюмо отозвался Кораблев. – Где и когда тебе удобнее?

– Да мне нигде и никогда неудобно! – взвилась я, но тут же очередным усилием воли привела себя в норму. – Значит, так. Кафе «Брудершафт», знаешь? Так вот, я буду сидеть там за угловым столиком, за ширмой. Вам скажут, если что. Все понял, дорогой?

– Я… но…

– Найдешь, в общем. Сегодня в десять. И чтобы без фокусов, иначе я на родственные связи не посмотрю, положу на месте! Впрочем, что называется, с кем поведешься… Потому что уж кто-кто, а ты на родственные связи особенного внимания не обращаешь.

– Ты, по-моему, перегрелась, – холодно сказал Кораблев.

– Скорее переохладилась! – бросила я, вспоминая вчерашний омут и жуткие леденящие объятия вязкого ила.

– Хорошо. «Брудершафт», в десять, – повторил драгоценный Максим Максимыч, и в трубке раздались короткие гудки.

«Ну что же, – подумала я, – теперь проступила хоть некоторая ясность. По всей видимости, Костюмчик еще не получил указаний, за какую сумму следует передать мне тетушку. Назвали десять или пятнадцать тысяч долларов, но точной цифры не было. И все-таки… Все-таки мне совершенно непонятно, какой смысл было похищать тетю Милу, чтобы потом требовать выкуп. Если Кораблев работает на спецслужбы, как говорит генерал Фомичев, то он не стал бы вымогать деньги. Значит, Фомичев говорил правду в том смысле, что Костюмчик и Микиша перекинулись к новому работодателю и теперь „левачат“, сшибают легкую деньгу. Только ведь зря они это. Могут попасть на таких штуках, и крепко попасть, пусть они хоть какие виртуозы киллерского цеха. Ладно. Не буду дергаться, нужно спокойно подготовить плацдарм. Во-первых, сейчас же – в банк, сниму пятнадцать тысяч долларов. У меня там, кстати, примерно столько и осталось, если не меньше. Впрочем, еще дома наберется тысяч десять деревянных плюс долларов пятьсот… Должно хватить, значит».

После посещения банка я, поразмыслив, решила традиционно скорректировать свою внешность. Для кое-кого из живущих я считаюсь мертвой, поэтому не следует лишний раз светиться при встречи с теми, кто может быть в деле. Я решила пойти на свой излюбленный трюк: «поставить» себе монголоидный тип лица. Честно говоря, на азиатку я совершенно не похожа, но высокие скулы, чуть раскосые глаза и те неуловимые черты, что достались нашим уважаемым предкам от татаро-монгольских непрошеных гостей, у меня имели место быть. Я всего лишь утрировала их. Разрез и цвет глаз я изменила при помощи соответственно пластыря телесного цвета и линз. Чуть подкорректировала и форму носа. Тон кожи тоже изменила, и в результате через четверть часа я стала похожа на татарку, или казашку, или вовсе даже на европеизированную китаянку. Последнее определение, кстати, подошло бы больше, пожалуй.

Я надела парик, уложила прическу и, посмотрев на себя в зеркало, нашла, что меня не узнала бы сейчас и родная мать. Что ж, профессионал может совершенно изменить себя даже несколькими штрихами.

– Отлично, – сказала я вслух. – В случае чего – меня не сразу признает и братец. А от него, как я уже поняла, можно ожидать чего угодно.

В «Брудершафт» я приехала в восемь часов. За два часа до встречи. В сумочке были приготовлены две пачки банкнот, одна – в пять тысяч, пятидесятидолларовыми, а вторая – в десять, стодолларовыми бумажками. «Хорошо еще, что не в евро попросил, а то евро сейчас растет, как на дрожжах, – мелькнула ну совершенно неуместная мысль. – Да уж…»

Я назначила встречу в «Брудершафте» не просто так. С директором этого заведения я была хорошо знакома, равно как и с барменом Олегом, с которым, кстати, познакомилась в Боснии, когда я была в составе «Сигмы», а он служил на контрактной основе. Война довольно жестоко обошлась с ним, впрочем, она вообще мало кому идет на пользу: Олег получил инвалидность и переквалифицировался в бармены. Руки у него были ловкие, как у фокусника, движения отточенные, филигранные, и недавно он выиграл конкурс на звание лучшего коктейльмейкера, то есть составителя коктейлей, города.

– Привет, Олежка, – сказала я. – Как дела?

Он недоуменно посмотрел на меня, сощурился, бессознательно подражая моей рукотворной миндалевидности глаз, а потом нетвердо выговорил:

– Гульнара?

– Ты еще меня Гюльчатай обзови, – сказала я. – Можешь считать, что это моя боевая раскраска. Только не афишируй.

Он рассмеялся:

– Опять лицедействуешь, Женька?

– Да. Понемногу. Так как у тебя дела-то?

– Да ничего, твоими молитвами, – отозвался он. – А у тебя что?

– Помаленьку. Тут вот что, Олежек. У меня сегодня в вашем заведении важная встреча.

– С мужчиной? – хитро ухмыльнулся тот. – Сделала себе новый имидж и хочешь сразить наповал? Так он тебя даже не узнает!

– С мужчиной, с мужчиной… Даже с двумя. Но не в том дело. Эти два мужчины… так, не мужчины даже, а шакалы поганые… В общем, с ними я должна быть настороже. Ты уж, пожалуйста, присмотри за тем, как я с ними буду общаться. В случае чего подойди с подносом и попроси чего-нибудь приобрести, а дальше, если что, действуй, как раньше. Понял, Олежка?

Он немного похмурился, а потом отозвался:

– Что, в самом деле серьезные ребята?

– По слухам, спецподготовку прошли основательную. Ты только на их болванистый вид не покупайся, потому что, знаешь ли, одна такая дурочка уже купилась. За мелких воришек посчитала.

– Какая дурочка? – выразительно осведомился он.

– Я.

– Понятно. Ну хорошо, а когда у тебя с ними встреча-то?

– В десять.

– А сейчас начало девятого. Загодя пришла, в превентивном порядке, что ли?

– Угу. Дай-ка мне апельсинового соку. Даже можешь капнуть туда капельку мартини, но не перелей. У меня должна быть свежая голова.

– Ну конечно! – вдруг прозвучал над плечом хорошо поставленный мужской голос, и я, подняв голову, увидела Филиппа. На его лбу красовался здоровенный пластырь, который он довольно умело скрывал зачесанными челкой волосами. Он меня узнал сразу. Наверное, потому, что я уже демонстрировала ему несколько перевоплощений из своего арсенала, да и голос я, говоря с Олегом, не меняла.

Черт, такими темпами все посетители кафе будут знать, что я сегодня «сменила имидж». То есть все те посетители, которых этот момент заинтересует.

Филиппа вот заинтересовал.

– А, театрал? – произнесла я. – Ну, как твое здоровье, Филипп? Лучше? А то в последний раз, помнится, тебя хорошенько приложили, и, пожалуй, по моей вине.

– По твоей?

– Ну, я послужила невольным предлогом.

– Тогда понятно, – отозвался он, несколько скованно улыбаясь. – А что, Женя, может, по чуть-чуть шампанского? Я вот сегодня премию получил.

– Да? Спасибо за предложение. Только я пока что ограничусь соком.