Книга Раб лампы - Марина Серова

Потом тени отступили. Но глухой грохот в голове, словно там ворочались тяжелые жернова, не ушел. Напротив, он стал еще явственнее.

И тут на Вову навалился такой безотчетный, липкий, животный страх, что он попытался сорваться с места и убежать. Но ноги словно прикипели к скомканной постели, руки не желали двигаться, а на лбу проступали капельки пота…

…и только, как накрытая шляпой птица, загнанно билось и трепетало сердце.

Вова поднялся с постели, и вдруг по всему дому, разрываясь, прозвенел истошный вопль, затем послышался глухой грохот, звон разбитого стекла, и пьяный рык соседа, разросшись до визга: «Что за сука, твою м-мать?..» — и вдруг рев оборвался коротким хрипом.

«Ой, е-о-о!! — подумал Вова. — Продолжение мультфильма следует, дорогие Хрюша и Степашка…»

Утлая дверца крамеровской каморки треснула, вылетела от страшного удара, и несколько сухих автоматных очередей разнесли ее, повисшую на одной нижней петле, буквально в клочья.

Двое парней с автоматами наперевес ворвались в комнату Крамера и начали в упор расстреливать кровать, комод, ободранный деревянный сундук, стоявший тут с незапамятных времен…

— Где он?

— Да тот синий черт сказал, что он спит у себя.

— Перекрылся где-то. Надо весь дом перевернуть.

— Савва сказал, чтоб работали тише, потому что, не дай бог, мусора ластанут. Мы ведь не на своей территории.

— Тогда кранты…

Свистящий, напряженный, диалог этот прозвучал, когда в комнате Крамера не осталось ни одной целой вещи. Все было расстреляно в упор, в щепы.

В этот момент в разгромленную комнату вошел третий парень.

Он волок за шкирку совершенно не сопротивляющегося и ничего не соображающего Егорыча. Деда ткнули носом в расстрелянную Вовину постель и рявкнули:

— И где же он, ты, синий сморчок? Ты же сказал, что он тут!

— Вы… выродок ты!

— Погоди, — сказал один из молодцов, — постель-то совсем теплая. Тут он был. Куда же он мог деться? Эй, дед, мать твою!

— Да брось ты его! — брезгливо сказал один из молодцов и замахнулся было на старика, но тот с неожиданной резвостью высвободился из рук гоблина и ногой пнул налетчика прямо в живот, да так удачно, что того просто согнуло пополам. Старик, подскочив на месте, как горный козел, прыгнул на второго гоблина с невнятным воплем.

Тот попытался было смахнуть с себя не в меру прыткого старикашку, но в этот момент буквально с потолка на бандита обрушился Вова Крамер.

Все это время он прятался над дверью в жалком подобии антресолей, которые были хороши тем, что со стороны никак нельзя было заподозрить их наличие в этой комнате.

Крамер размахнулся и ударил амбала в основание черепа сложенными в «замок» кулаками. Тот крякнул и свалился наземь, увлекая за собой и мертвецки пьяного Егорыча.

Налетчик, которого Егорыч так удачно ударил в живот, пересилив боль, поднял дуло автомата… Крамер успел схватить его и отвести от себя, и в ту же секунду за спиной амбала раздался утробный вопль, с которым, наверное, троглодиты шли войной на мамонтов — и глиняный горшок с рыжим от старости и засухи кактусом разбился о его бритый затылок. Верзила мешком свалился на Егорыча.

В дверном проеме возникла шатающаяся фигура Маньки в облезлой ночной рубашке, в которой, похоже, еще ее бабка рожала ее мать. Очевидно, именно героическая Манька молодецки сразила кактусом боевика.

Крамер только глаза выпучил.

— А-а-а!!! — вдруг раздался дикий вопль, и по коридору мимо Вовы промчался третий амбал — без автомата, с окровавленным плечом и распоротой на спине кожаной курткой. Он летел с такой скоростью, что ног его почти не было видно.

Вслед за ним по коридору фурией неслась почти голая баба — та самая, из третьей комнаты, что на пару со своим мужем резвилась на полу в прихожей. Страшна она была, как все семь смертных грехов. Но, как выяснилось, амбала испугало вовсе не это: в руках у героической дамы была включенная бензопила «Дружба».

— Фтой, фука-а-а!!! — орала баба с бензопилой, гонясь за амбалом и брызгая слюной сквозь уцелевшие зубы.

Налетчик со всего размаха врезался в окно, выворотил раму и вывалился со второго этажа прямо в благоухающий под стеной мусорный контейнер. Беззубая баба взмахнула своим оружием и одним махом перепилила столб, подпирающий гнилую балку. Балка не выдержала и рухнула на пол.

Вова Крамер ошеломленно окинул взглядом соседей, с чьей активной помощью он расправился с тремя здоровенными парнями, вооруженными автоматами, и произнес:

— Ну что… пойдем, что ли?

— К-куда? — осведомился Егорыч и поднялся с пола.

Вова Крамер широко улыбнулся:

— С меня литр!

Глава 17 ШУТКИ С ЭЛЕКТРИЧЕСТВОМ

Я понимала, что без изменения внешности мне не обойтись.

Мое имя в данный момент устойчиво ассоциируется с Маркаряном-младшим, и малейшее мое появление на людях вызовет последствия, мягко говоря, нежелательные. По чести сказать, даже если бы я захотела разорвать контракт с Маркаряном и выключиться из этого дела, мне все равно бы не удалось отойти от него в сторону. Я завязла плотно. И развязаться с Гамлетом Бабкеновичем можно только одним способом: распутать дело.

Фактического материала было с избытком, а вот зацепок — минимальное количество. Самой странной и малоперспективной зацепкой могла бы послужить фигура человека, который никак не мог являться киллером, и тем не менее — он точно указал детали четырех убийств. И не забыть мне «красного на голубом» и обои с желтыми бабочками, нет!.. Слишком уж все точно сбылось.

Пунктом первым на повестке дня стояло: перевести Маркаряна на другую квартиру. Это удалось сделать довольно быстро и безболезненно. Новая квартира на окраине города была снята, и Маркарян там поселился. Еды у него было с избытком, так что из квартиры ему выходить не требовалось. Я запретила ему даже нос высовывать за порог.

Деньги на расходы мне были выданы приличные, в моем распоряжении была кредитка Маркаряна, так что с этим пока все обстояло благополучно.

Я вернулась домой под видом средних лет женщины в вязаной кофте и бесформенной юбке, в туфлях, которые вышли из моды много лет назад. Маскарад мой, как всегда, оказался удачен, так что я в очередной раз вызвала удивление тетушки, сказав своим голосом: «Не удивляйтесь, тетя Мила, что я в таком виде. Так надо».

Я села за свой стол и крепко задумалась.

Прежде всего следовало систематизировать фактический материал. Факты, следствия, мотивы, хитросплетения обстоятельств вели себя как обитатели муравейника, в который бросили камень: расползались, не желали укладываться в стройные логические схемы, и вообще — плохо уживались меж собой. Я притянула к себе лист бумаги и набросала основные моменты этого дела, чтобы сделать мыслительную базу как можно более наглядной. Итак!