Книга Как я охранял Третьяковку - Феликс Кулаков

Так закончилась крековская служба в «Куранте» – короткая и яркая, как след упавшей звезды.

Остается только добавить, что Креков упер с собой служебный пейджер, и Е.Е. пришлось лично ездить к нему в Жулебино за упомянутым прибором. Креков, ушедший в глубокий запой, Е.Е. не признал, но пейджер благородно вернул. Правда, аккумуляторы исчезли без следа.

9. SLO как инструмент контекстного воспитательного воздействия

Михаил Борисович Лазаревский эпизодически уже появлялся в нашем повествовании. Так, мелькал, знаете ли, попрыгивал. Там да сям. Могло даже сложиться впечатление, что Михаил Борисович – суть проходной, несущественный персонаж, пресловутый «кушать подано». Мол, автор упоминает о нем разве что только одной проформы ради. Мол, только лишь по причине того, что как-то неудобно все о себе, да о себе. Как-то неделикатно это.

Нет, братцы мои. Михаил Борисович Лазаревский – фигура весьма примечательная и даже, как сейчас принято выражаться, знаковая. И лучше поступиться описанием пары-тройки курантовских идиотов, чем предать забвению его светлый образ.

Я точно сейчас не припомню, при каких обстоятельствах Михаил Борисович появился в Третьяковке. Как-то не закрепился этот момент в памяти. Могу только свидетельствовать, что Михаил Борисович поступил на Службу полугодом позже меня самого.

Факт его давнего знакомства с Сергеем Львовичем Шныревым был неоспорим. Это знакомство завязалось еще в МИФИ, где они вместе учились на факультете теоретической физики. Крепка инженерно-физическая дружба – и Лазаревский со Шныревым в лихую годину экономических преобразований сделались компаньонами по малому бизнесу. Промышляли компаньоны всякими темными делишками. Кажется, там было что-то связанное с недорогими китайскими пуховыми полупальто, или с футболками BOSS, или с махеровыми беретами, или типа того.

Пик их творческой кооперации пришелся на то непродолжительное время, когда они соучредили рекламно-производственную артель «Прометей». С помощью аккуратно позаимствованного из лаборатории МИФИ лазера артельщики устраивали незабываемые космические шоу на стенах домов в Орехово-Борисово. Если бы Жан-Мишель Жарр увидел это – он убил бы себя.

До сих пор перед глазами стоит один дюже концептуальный креатив от «Прометея». Представьте.

Мерцающий зеленым цветом Дед Мороз идет по стене справа налево. Как положено, тащит мешок с подарками. На мешке крупно написано «Копьютер «Формоза». Вдруг, откуда ни возьмись, появляется мальчонка, одетый для Нового года немного легкомысленно – в трусы, сандалии и майку-алкоголичку. Дед Мороз вручает ему мешок. Мальчик начинает прыгать от радости, как заводной заяц. Дед разворачивает знамя с надписью «Компьютер «Формоза» – лучший подарок!». Потрясенный, я плакал.

Кстати, своими космическими предствлениям «прометейцы» изрядно беспокоили непросвещенный ореховский люд. В частности, маму одной моей одноклассницы. Мама одноклассницы утверждала, что у нее от этих шоу стремительно развиваются многочисленные фобии техногенного происхождения. Она, видите ли, не может спокойно спать у бетонной стены, когда по той снаружи прыгают лазерные белочки, призывающие покупать стиральный порошок. Вдруг это вредно?

Неспокойная мама взбаламутила народ. Дело дошло до стихийных митингов жителей окрестных домов, причем сходки проходили под лозунгами самого радикального и разнузданного толка. Если вкратце, то митингующие не в шутку грозили присадить руководство «Прометея» на кукан. А то, что, например, у них все подъезды от пола до потолка обклеены агитацией «Белого братства» их совершенно не волновало. Боже мой! Темнота ореховская, мрачное Средневековье… Стыдно, но это мои земляки.

Михаил Борисович не стал сидеть сложа руки и дожидаться самосуда погромщиков. Он начал действовать. Одним туманным осенним утром на каждом подъезде в округе появились самодельные «Боевые листки» с карикатурами и сатирическими стихами. В них автор едко высмеивал дремучую безграмотность аборигенов, и громогласно заявлял, что, мол, бабкиным суевериям не остановить прогресс. Ход оказался ошибочным – той же ночью в штаб-квартире «Прометея» неизвестные переколотили все стекла. Начало девяностых годов совершенно не располагало людей к самоиронии. По крайней мере, в Орехово.

Михаил Борисович был вынужден пересмотреть тактику. От сатиры и бичевания он перешел к просветительской деятельности. Так сказать, «добрым словом, ленинской правдой»… Михаил Борисович размножил на ксероксе и разбросал в почтовые ящики листовку, в которой подробно разъяснялась полнейшая безвредность лазерных шоу. Отсутствие новых инцидентов показало, что путь был выбран правильно. Не останавливаясь на достигнутом, Михаил Борисович даже прочитал особо возбужденным жильцам в красном уголке местного ДЭЗа научно-популярную лекцию «Гелий-неоновый лазер и Гиперболоид инженера Гарина – разные вещи». Не знаю уж, что он там им наврал, но протесты прекратились.

Все было прекрасно до тех пор, пока не обнаружилась пропажа лабораторного лазера. Во избежание скандала и уголовного дела его пришлось вернуть на место. Артель «Прометей», лишенная основного средства производства, самораспустилась. Пути ее учредителей разошлись, чтобы вновь сойтись уже в Третьяковке.

Впрямую об этом не говорилось, но то, что именно Сергей Львович похлопотал за своего ученого друга было секретом Полишинеля.

На правах старого приятеля Михаил Борисович величал нашего начальника смены не иначе как «Серж», чем приводил последнего в некоторое смущение. Этак грассируя: «Послушай, Сер-р-рж…», и бу-бу-бу про что-то лазерное и кристаллическое.

Первые впечатления от Михаила Борисовича были настороженные. Я таких людей называю «типичный мифист». Вовсе не из желания их обидеть, разумеется. Просто я в свое время имел удовольствие наблюдать этот тип в обилии На мой вкус даже в излишнем.

Так что же это за фрукт – типичный мифист? Каков он из себя?

Он учится или учился в сильном техническом ВУЗе. Несмотря на это обстоятельство, он жизнерадостен, весел, боек. Праздник всегда с ним. Причем в отличие от Хемингуэя пресловутый Париж мифисту нашему на хрен не сдался – ему и так хорошо, безо всяких сраных парижей. Этим перманентно новогодним настроением он немного тяготит людей вроде меня – от природы унылых и мрачных. И даже раздражает. Почему? Ну почему-почему…

Да потому, что на мой унылый и мрачный, но беспристрастный взгляд у типичного мифиста нет абсолютно никаких оснований для той радужности сознания, которую он обильно излучает во все стороны света. Скорее, наоборот.

Ну вот, хотя бы тот же Михаил Борисович в качестве примера. Взрослый, технически образованный человек. Без пяти минут кандидат наук. Проводит какие-то судьбоносные эксперименты с мышами, не по своей воле помещенными в нейтронный ускоритель.

Но.

Служит в третьяковской охранке. Имеет на обед строго ограниченное количество пельменей. Ходит в ботинках, в которых еще из армии пришел. Где же здесь черпать оптимизм, в чем именно, позвольте спросить? Ан, нет, как ни посмотришь на него: он всем доволен, сияет как тульский самовар.