Книга Муж, жена и сатана - Григорий Ряжский

— Это еще чего такое? — удивился Лёва. — Какая дощечка? Что за дела?

— У ботаника узнаем, не мешай! — не отрывая глаз от экрана, бросила жена. — Слушай лучше, не отвлекайся на ерунду.

«…Именно это приспособленье выручает меня теперь. Как только ваш компьютер обзаведется таким же устройством, я тотчас объявлюсь и смогу дать вам самые удовлетворительные объяснения по существу высказанных вами сомнений.

Преданный друг ваш, Николай Гоголь.

P.S. Касаемо моего обращенья к вам, княгиня, то (уж не судите строго) явился очевидцем ваших с супругом бесед об истории семьи Урусовых. И за это обстоятельство я теперь всякий раз благодарю путеводную звезду, проявившую ко мне благосклонность, направив в спасительном направленье. С князем Михаилом Александровичем Урусовым, милейшим и благороднейшим человеком, губернатором Нижегородским, помнится, сошелся я дружеским образом, когда Его высокопревосходительство принимал меня в вотчине своей, в Нижегородской губернии, и не один раз: хлебосольством славился, а еще строитель был великий — преобразился город под его началом. Водопровод провел предок ваш, фонтаны установил, многое и другое из замыслов своих осуществил. Супругу его дражайшую, Екатерину Петровну, также не забываю самой наилучшей памятью — лично попечительницей двух детских приютов стала — усердствовала, чтоб ни в чем, что в силах ее, от вашего прапрадеда не отставать. Сам он, запомнилось мне еще, с бароном Дельвигом в ближайших друзьях состоял, стихи почитал многие и знал на память, а вместе с этой страстию своей придавал он огромное к тому же значенье развитию и поддержанью словесности русской в целом. Характер имел прародитель ваш радостный, легкий, шутки обожал всяческие. И не придавал недоброжелателям своим вниманья особенного. Те недовольные, кто с губернаторством его не соглашался, больше Урус-ханом князя именовали, а само правленье его — татарским игом. А только князь шутил больше, не отзывался на недовольство. Дело делал. Оттого и след оставил незабываемый, и память о себе. Рассказывали, помню, при вступленье на должность свою князь Михаил Александрович принял некоего откупщика Евреинова. Так вот откупщик этот и сказал вашему предку, что, мол, Ваше превосходительство, наше положенье вам известно: губернатору целковый с ведра вина и об этом никому ни слова. Он же на такие слова улыбнулся лишь да с полным хладнокровьем ответствовал, что знаете, мол, дайте мне два рубля с ведра и рассказывайте об этом кому угодно.

Великого, великого уваженья достоин предок ваш…»

17

Продолжая перебирать глазами строчки письма, по новой уже, снизу вверх, Аделина, голосом, не предполагающим иных вариантов, коротко произнесла, а скорее, просто распорядилась в не присущей ей манере:

— Звони ботанику, Лёв, прямо сейчас, пускай штуковину эту немедленно притащит. Сколько надо, столько заплатим.

После озвученного женой постскриптума предлагать любую альтернативу Гуглицкий уже не отважился, ощутив по напряженной Адкиной спине ее ультимативный настрой. Просто решил, что даже если те приличные потери, которые он как глава семьи понес, приобретя эти почтовые ящики для связи с чертом, сделаются уж вовсе неприличными в силу прихоти этого самого беса, то спокойствие любимой жены ему по любому дороже. А дополнительный расход возместится тем же кортиком Пельше — купцу, если вещь тому действительно глянулась, она встанет просто процентов на десять дороже. И все дела.

Вежливый мальчик, явившийся к Гуглицким все в тех же дырявых штанах, присоединил им этот самый «Ваком» на другой день после Лёвкиного звонка и объяснил принцип работы с ним. Прасковья, признав ботанического мальчика, только руками всплеснула и сокрушенно покачала головой. А когда закрывала за ним дверь, успела, поджав голос, поинтересоваться, куда ж, мол, столько он деньжищ пускает, на какую нужду, что штанов не может приобресть себе цельных, а не ходить в порватых до голых коленок. Головастый мальчик вопросу бабушкиному не обиделся, а обходительно пояснил, что дыры эти надобны ему для связи с космосом, через них космическая сила лучами своими проникает в его организм, используя незащищенные коленки, после чего, остывая по пути, подымается в голову и далее питает знаниями мозг. А деньги нужны, чтобы накопить на путевку для космического полета на платной основе. Сказал, не улыбнувшись, и оттого получил Прасковьино благословление.

Свежеприобретенную дощечку Ада Юрьевна освоила моментально. Уже через час после установки она специальной ручкой с тупым окончанием выводила на поверхности планшета разнообразные фантазийные закорючки и тут же наслаждалась полученной картинкой уже на экране монитора. А еще через час они с Лёвой получили письмо все с того же адреса. После очередного пространственного вступления, состоящего по обыкновению из россыпи благодарственных слов, отправитель все тем же глубоко заваленным вправо остробуквенным почерком, к которому Аделина начала уже привыкать, писал:

«…Теперь же, когда с божьей помощью и при наиценнейшем вашем содействии все препятствия успешно устранены, я совершенно готов всецело и полно изложить вам, княгиня и Лев, историю мою, начиная от даты телесной смерти и до нынешнего благодатного дня. Прошу лишь предназначить так, чтоб «Ваком», какой имеется теперь в употребленье вашем, был постоянно приготовлен к действию, потому как я намереваюсь употребить его сейчас же для наших с вами бесед. Менее чем через несколько минут от момента, как вы завершите разбирать мое послание, я уже буду подле вас, переместившись из постоянной обители моей на Никитском бульваре в ваш гостеприимный дом. О прибытии тут же дам вам знать, трижды опустив и подняв известную вам дверную ручку. Далее я буду просто слышать и слушать вас — вам не будет нужды писать мне. Отвечать же я буду при содействии этой спасительной дощечки. Итак, ожидайте меня. Я перемещаюсь к вам, княгинюшка и дражайший Лев. До скорейшего свиданья.

Ваш Николай Васильевич Гоголь».

Оба помолчали. Снова — каждый про свое. Говорить какие-либо слова более не было нужды: все было сказано и разложено, не раз и не два. Оставалось только ждать и реагировать по факту.

— Может, сказать Прасковье, чтобы прибралась на всякий случай? — запустив руку в бороду, невпопад спросил Лёва. — А то этот свалится на голову, как черт из коробочки, а у нас не прибрано.

— Сядь в кресло и помолчи, — оборвала мужа Ада Юрьевна. — Подумай лучше, какие вопросы тебе следует задать этому призраку. И прошу тебя, постарайся по возможности обойтись без слов-паразитов, а то они у тебя в организме не слишком задерживаются.

Лёва криво ухмыльнулся и уже собрался было откликнуться на несправедливый Адуськин упрек собственным выпадом, однако не успел, потому что в этот же момент ручка на двери спальни трижды дернулась вниз-вверх и замерла в исходном положении. А это означало, что — началось. Сомнений больше не оставалось — гость прибыл.

Ада развернула вертушку к двери и, собравшись духом, тихо проговорила.

— Здравствуйте, Николай Васильевич. Вы здесь, с нами?

Пронесся будто легкий ветерок, едва ощутимый кожей лица; воздух над поверхностью вакомовского планшета будто бы сгустился, и на экране компьютера возникла рукописная вязь, уже хорошо знакомая обоим, с наклоном вправо и заостренными верхушками части букв.