Книга Расслабься, крошка! - Георгий Ланской

— Спасибо, — ответил Егор.

— Хороший мальчик, — похвалил Ашот и сунул Егору в руку конверт. — Очень хороший. Только кушает плохо. Сколько ни звал за стол — отказывается. Ты его береги, корми лучше. Готовить-то умеешь?

— Умею-умею, — кивнула Алина.

Ашот покачал головой:

— Умеешь, а сама худая какая. Но все равно красивая. Запомни, надо кушать, и чтоб муж сытый был. Сытый мужчина из дома не сбежит.

— Э-э-э, — растерялась Алина. — Спасибо за совет. Я учту.

— Учти, — сказал Ашот и даже пальцем погрозил, а потом, подхватив Боталова за локоть, потащил в сторону. — Поговорить бы нам, Саша.

Боталов нахмурился:

— Ашот, ну не на празднике же…

— А где еще? — хохотнул Адамян, и акцент совершенно исчез из его речи. — Мне, сам знаешь, ждать некогда. Вопрос надо решить в ближайшие дни…

Боталов улыбнулся, но взгляд остался жестким. Меньше всего ему сейчас хотелось обсуждать с Ашотом дела, требовавшие срочного решения.

Собственно, обсуждать с Адамяном было вообще нечего.

Ему следовало отказать — предельно корректно, но твердо, без возможности для маневра. Адамян предполагал, что дело кончится именно так, и готовился стоять насмерть. Поэтому, невзирая на вялое сопротивление Боталова, Ашот решительно потащил его на балкон.

Позабывшие о роли свидетелей Димка и Аксинья отплясывали на танцполе что-то замысловатое. Судя по решительной перепалке у динамиков, часть гостей всерьез вознамерились поорать в караоке, хотя это и не было запланировано программой.

— Я домой хочу, — вздохнула Алина.

— Поедем, — согласился Егор и поцеловал ее в щеку, медленно кружа под музыку. — Фейерверка дождемся — и поедем. Уже скоро. Я видел в окно, они заряжать пошли. А гости пусть колбасятся. Все равно им уже нет до нас дела.

Бокал с шампанским, зажатый в руке, ужасно мешал ему. Не глядя, Егор вытянул руку и поставил бокал на поднос пролетавшего мимо официанта, но поставил неудачно — бокал, зацепив еще парочку, полетел вниз и все это грохнулось об пол, разлетевшись на тысячу искрящихся осколков.

— На счастье!

Они сказали это одновременно и одновременно рассмеялись.

За окном жахнуло, отбросив вечернюю тьму к облакам. В небе расцвели огненные шары.

Гости загудели, засвистели и бросились к молодым, звеня богемским стеклом…

Завершился вечер традиционным бросанием букета через плечо. Стоя спиной к гостям, Алина широким жестом отправила букет в полет. Незамужние дамы ахнули и, отталкивая друг друга локтями, прыгнули. Аксинья Гайчук уже почти поймала букет, как вдруг его перехватила более высокая конкурентка. Аксинья потеряла равновесие и едва не упала.

Рокси победоносно замахала добычей в воздухе.

— Вот зараза, — рассмеялась Алина. — И тут первая успела.

Пока Алина стояла под душем, воображая, как изящно проплывет по комнате в нижнем белье и накинутой на голову фате, измученный Егор уснул.

От жалости к себе Алина чуть не заплакала.

Ну как такое возможно?!

Выстоять всю эту церемонию, вытерпеть присутствие соперницы, завистливые взгляды девиц, тисканья малознакомых мужчин, чтобы потом, предвкушая волшебный секс, наткнуться на тело, впавшее в анабиоз? Конечно, она старалась беречь Егора, зная, что он загнал себя до черных кругов под глазами, да и сейчас, глядя на голову, продавившую подушку, старалась себя успокоить.

Но не могла.

Алина шмыгнула носом, задрала лицо кверху и часто задышала, отгоняя набежавшую горючую слезу.

Дура, обругала она себя. Подумаешь, первая брачная ночь…

Заклятие не помогало. Фата царапала плечи.

Мельком взглянув на себя в зеркало, Алина подумала, что выглядит глупо. Стянув белое облако с головы, она швырнула его на пол.

Егор спал и хмурился, словно видел что-то неприятное. Мелькнула мысль разбудить, но Алина не решилась.

Подумаешь, первая брачная ночь…

У ее родителей наверняка была первая брачная ночь. И у родителей Егора, наверное, тоже была, только это не помешало им развестись.

Глупости все это.

Или нет?

Странноватая была свадьба, если признаться откровенно. С обеих сторон — только отцы. Ее мать не приехала, прислала из Италии прохладное поздравление, мать Егора умерла несколько лет назад.

Алина невесело усмехнулась, разглядывая новоиспеченного мужа.

Егор спал и дергал ногами, убегая от сонных чудовищ…

Она устроилась рядом, облокотилась на руку и долго смотрела ему в лицо, а потом осторожно подула. Егор завозился и на миг раскрыл глаза.

— Спи, спи, — прошептала она.

Он пробормотал что-то неразборчивое и, почмокав губами, по-детски прижался к ее груди.

Алина погладила его по голове. Бедный, бедный.

Комок обиды отступил от сердца, растворился, как мертвая амёба.

Алина еще хотела покатать в душе этот шарик обиды, чтобы утром было чем упрекнуть мужа, но потом устыдилась. Все это — ненастоящее. Глянец. Дамские советы. «Как досадить мужу в первое брачное утро».

Совет номер один. Будьте гордой и неприступной. Покажите, как глубока ваша обида. Муж раскается и прибежит, метя хвостом, одновременно удерживая в зубах букет и бриллиантовую диадему…

Она уснула с этими мыслями, а когда проснулась, за окном было утро, хмурое, осеннее, гонявшее по небу комковатые тучи.

Егора рядом не было, а из кухни тянуло ароматом кофе. Сунув ноги в тапки, Алина накинула халат и пошлепала на запах. Егор, свеженький, с мокрыми, зализанными назад волосами сидел у барной стойки, прихлебывал из гигантской чашки кофе и просматривал ленту сообщений в ноутбуке.

— С добрым утречком, — хриплым со сна голосом сказала Алина. Подойдя ближе, она чмокнула его в висок и, прежде чем он успел схватить ее, убежала в ванную — умываться и чистить зубы.

В квартире было прохладно. Отопление еще не включили, а теплые полы ситуацию не очень спасали.

Когда Алина вышла из ванной, на стойке уже стояла вторая чашка с кофе и тост, на который был заботливо уложен криво отрезанный кусочек сыра.

— Боже, какой прием, — рассмеялась она. — У нас что, пустой холодильник?

— Угу. Есть еще суп, но он какой-то неаппетитный. Есть предложение.

Она отхлебнула кофе, чувствуя, как приятная горячая волна ударила в желудок.

— Какое?

— Давай к отцу смотаемся, — предложил Егор.

— Зачем?

— Машину заберем. Я бы ее обкатал. Заодно и поедим.