Книга Дикие карты. Книга 5. Блеф - Мелинда М. Снодграсс

Змей зашипел, его язык выскочил и убрался обратно.

– Ради Христа, что такое? – рявкнул Ральфи, открывая дверь.

Ответом ему стал выстрел. Пуля вышла через спину Ральфи, оставив дырку размером с серебряный доллар и забрызгав комнату кровью. Ральфи умер раньше, чем упал на пол. Лишь дернулся раз, обратив невидящие глаза к потолку.

В дверях стояли двое громил в плащах-макинтошах. Их лица были скрыты пластиковыми масками, которые, несмотря на весь его шок, показались Старшему странно знакомыми. Промеж них стоял Фрэнк с приставленным к голове пистолетом.

Раздался еще один выстрел, и из виска Фрэнка вылетел поток крови и мозгов, прямо на дверь. Фрэнк осел на пол.

– Майк? – тихо произнес Старший. Уже много лет он не видел убийств своими глазами, и не потому, что боялся или размяк с возрастом. Просто юристы посоветовали ему вести себя так для его же блага. Поэтому он реагировал медленно, медленнее, чем надо было, чтобы осознать, что он остался один, на все сто процентов.

К тому времени, когда он встал, намереваясь позвать своих людей с улицы, Змей был уже рядом и схватил его. Старший попытался сопротивляться, но Змей был слишком силен. Старший болтался в его руках, как тряпичная кукла.

Последнее, что увидел Старший, – широко открытый рот Змея, приближающийся к его лицу. Старший в ужасе закрыл глаза и не открыл их, когда Змей совершил свой поцелуй. Попытался закричать, но потерял сознание, когда Змей острыми зубами откусил ему губы и выплюнул на пол.

VIII

– Где наша еда? – риторически, но с некоторым нетерпением спросил молодой проповедник. Увидел, как к ним идет официантка, неся подносы в подозрительно широко расставленных руках.

Остановившись у столика на четверых за две кабинки до них, она подала на стол два блюда с источающими пар морепродуктами, обернутыми лентами из водорослей, тарелку охлажденной лапши с соусом из мисо и арахиса, а затем ассорти из разных видов мяса и овощей, жаренных во фритюре, темпура. Затем поставила большую чашку с рисом и напитки.

Струя воздуха от кондиционера донесла до молодого проповедника запах свежезажаренных темпура, и его рот наполнился слюной. Червячок зависти закрался ему в душу, когда он стал разглядывать счастливчиков, которым еду принесли раньше. Две парочки на свидании. Трое, один из которых был азиатом, выглядели вполне нормально, но проповедник понял, что не может оторвать взгляд от четвертой, прекрасной женщины с ярко-красной кожей и малиновыми фасетчатыми глазами, как у бабочки. И двумя огромными красными усиками, растущими изо лба. Жертва вируса. На ней было платье с глубоким вырезом, обнажавшее ее тело, совершенно нормальное и очень соблазнительное. Проповедник логично предположил, что искрящийся серебристый колпак, висящий на вешалке рядом, принадлежит ей.

Столовая зона в суши-баре имела форму буквы «Г», а входные двери и касса располагались в ее углу. Молодой проповедник и Белинда Мэй сидели в самом конце более короткого из коридоров, скрытые от выходящих на улицу окон, шедших вдоль длинного. Молодой проповедник заставил себя оторвать взгляд от прекрасного тела девушки-туза и поглядел на метрдотеля с рыбьей головой, который усадил за столик парочку. Молодые люди смеялись и перешучивались. У кассы стоял молодой парень с мрачным лицом. Из-за прилизанных черных волос он походил на хулигана-малолетку или молодого мафиози из гангстерского боевика.

– Лео, ты пялишься на ту женщину, – сказала Белинда Мэй, и в ее глазах мелькнул озорной огонек.

– Я этого не делал. Смотрел на того парня.

– Гм. Полагаю, он – начинающий гангстер. Их тут этим вечером полно почему-то. Заметил?

– Нет, не заметил.

– Ладно, все равно ты на эту женщину-туза пялился перед этим.

– Ну, да. Кто она?

– Ее зовут Пестицид. Получила изрядную известность, когда стала вести светскую рубрику в «Джокертаунском крике». В любом случае, если сегодняшний вечер ты решил провести с женщиной, эта женщина – я.

Молодой проповедник поднял чашку с кофе в шутливом тосте.

– Договорились.

И червь зависти познал поражение, когда им наконец-то принесли еду. За пару мгновений все мысли о болтовне пропали, и молодой проповедник протянул руку за хираме, жаренной на гриле камбалой цвета слоновой кости. Она манила его, будто холодная зимняя ночь. Холодный рис, поданный с ней, был прекрасен на вкус, как и сама рыба.

Пальцы Белинды Мэй в нерешительности затанцевали над суши и темпура, выложенными перед ней на блюде, но она быстро выбрала темно-красный магуро. Откусила сразу полкуска тунца и принялась энергично жевать. На ее лице было наслаждение, такое же, какое молодой проповедник видел совсем недавно.

Взяв за веерообразный хвост креветку, он откусил все, кроме хвостика. Креветка начала опускаться по его пищеводу, будто камешек в узкой трубе, и вдруг по суши-бару пронесся порыв холодного ветра. (Прим. перев. Креветки в кошерном ресторане на совести автора.) Проповедник поднял взгляд, посмотрев на клиентов в других кабинках. Они, в том числе и Пестицид, глядели в сторону двери. В ресторан вошла группа молодых хулиганов, одетых в плащи-макинтоши, все до одного. Было совершенно очевидно, что они замышляют нечто скверное.

Джокер с рыбьей головой что-то булькнул им через динамик в шлеме, вероятно, требуя от них немедленно покинуть помещение. Невысокий хулиган, который, судя по всему, был за главного, в ответ угрожающе махнул молотком в сторону стекла шлема.

Их лица, подумал Лео, и ему сжало живот. Едва заметил, как молодой бандит тихонько выскользнул за дверь. Что-то не так с их лицами…

Лица у хулиганов были одинаковые, странно неподвижные и безжизненные. Молодой проповедник со страхом понял, что на хулиганах пластиковые маски. И поразительно знакомые. Широкая жизнерадостная ухмылка, преувеличенно курносый нос, прядь светлых волос, свисающая на широкий лоб. Маски были бы комичными, если бы не угрожающий мрачный ореол, исходящий от хулиганов.

И проповедника пронзил ужас, когда он понял, что это его лицо. Хулиганы надели маски Лео Барнетта!

Он едва чувствовал прикосновение Белинды Мэй, которая предостерегающе взяла его за руку. Встал и вышел из кабинки.

– Не ходи, не привлекай к себе внимание! – прошипела она. – Это «Оборотни»! Банда джокеров! И они знают, кто ты такой!

Ее слова напомнили ему о том, что многие джокеры открыто выражали свою неприязнь к нему, за его политику и те позиции, которых он придерживался в прошлом. Это лишь укрепило его последователей в вере в то, что надо положить конец проблеме, вызванной вирусом Дикой Карты. В свою очередь, такая реакция натуралов укрепила жертв вируса в уверенности в том, что надо положить конец политике угнетения. Молодой проповедник задрожал. Что ему делать, если «Оборотни» его узнают?

В мозгу пронеслись пугающие и неуправляемые мысли, такие, что ему стало стыдно. Еще мгновение он был клиентом суши-бара, почти анонимным, а теперь стал будто громоотводом, человеком, на которого любой покажет пальцем, лишь бы отвести опасность от себя самого.