Книга В авангарде танковых ударов. Фронтовой дневник стрелка разведывательной машины - Вилли Кубек

Сегодня сходил еще за одной посылкой от моих прежних хозяев из Сибиу. Мне прислали перочинный нож, плитку шоколада и карамель.

13 января 1942 г.

Перед построением чищу ваксой сапоги — вернее, один правый, потому что левый в ротной сапожной мастерской. Как правило, на построении бывает человек 40. После того как уходят писари, повара и так далее, остается 28 человек, их и разводят на занятия.

Сегодня проходим пулемет и 2-см орудие. После занятий сходил к сапожнику забрать левый сапог. В 15.45 — осмотр обуви. Вообще-то уже темно, так что господам унтер-офицерам не разглядеть, у кого обувь надраена, а у кого нет.

Получаем вкусный круглый хлеб, на вкус не хуже пирожных. Как после такого есть обычный? А ведь придется.

14 января 1942 г.

Сегодня хозяйственный день.

Унтер-офицер Кемпе, подложив динамит, подрывает огромный пень. Так что дровами мы теперь обеспечены. Правда, дрова эти горят плохо, печка дымит страшно. В качестве топлива используем и покрышки от русских грузовиков, предварительно распилив их на части.

15 января 1942 г.

В 6.30 подъем, мало-помалу люди встают. Дневальные позаботились — со вчерашнего вечера в помещении стоят два ведра воды. А воду набираем в колпаки от колес. По очереди умываемся, даже еще немного времени остается до построения в 7.50.

В первой половине дня занятия по химподготовке. Тема: «Газы и средства противохимической защиты». Проводит фельдфебель Эртель. Я чуть не теряю сознание — случайно вдыхаю какой-то отвратный газ.

После обеда построение в плащах и рукавицах, после этого посыпаем песком дорожки к канцелярии и полевой кухне.

Скользота ужасная.

И сегодня прибывают рождественские и новогодние посылки.

Караульное помещение отапливаем углем — там на самом деле жарко.

Около полуночи упаковываю пожитки — с утра мы вместе с четырьмя унтер-офицерами и еще 16 солдатами отправляемся в Покровское. Там неспокойно.

16 января 1942 г.

Подъем в 5 утра. Беру с собой только одну сумку — в ней самое необходимое.

В 7 часов мы уже маршируем по обледенелой земле, увешанные карабинами и прочим снаряжением. Иногда кое-кому приходится пропахать носом. Снег покрывает замерзшая корка — идти по нему можно без опаски провалиться. Иногда срезаем путь, идя через поля.

Через 10 километров делаем 10-минутный привал, потом еще останавливаемся на полчаса уже на подходе к Покровскому. Закусываем черствым хлебом всухомятку.

По льду Миуса, через поля, через замерзшее болото прибываем в Покровское и топаем прямиком к комендатуре.

За железнодорожной линией нам отведены целых 3 хаты.

Хата удобная, чистая, и мы, устав как собаки, после перехода решаем отдохнуть. Часов в 18 раздеваюсь до трусов и умываюсь ледяной водой. После этого — будто заново родился.

17 января 1942 г.

Подъем почти в 8 часов утра. Умывшись, надеваю чистую рубаху и кальсоны.

В 9 утра построение. Нам представляется лейтенант Ревершон фон Бох. Отныне он наш командир взвода.

Кофе приготовили для себя сами.

С утра обустраиваем помещение. На обед сами варим гороховое пюре. Потом пишем письма домой, я веду дневник, чистим оружие — так и проходит день.

Ночью стою в охранении — скользота и страшный холод.

18 января 1942 г.

С 24 до 2 часов стою в охранении. Лицо одеревенело от мороза, уши отмерзают, несмотря на опущенные клапаны. Из-за мороза делаем только один обход, а так стоим в защищенных от ветра местах.

На линии фронта перед Покровским через короткие промежутки взлетают осветительные ракеты то в одном месте, то в другом. Иногда и красные ракеты — это значит, неприятель атакует.

Видны и вспышки — выстрелы артиллерийских орудий.

Безумно рад, когда кончается моя смена, до 6 утра сплю.

Днем четыре раза по часу выстаиваю на посту у комендатуры. В промежутках читаю или отлавливаю вшей.

На весь день вывешиваю на холоде одеяла и шинель — может, мороз прибьет этих окаянных насекомых?

В 19 часов в хате ужинаю по-человечески, русские угостили сухофруктами, черносливом. Вот жаль, сахара нет.

Постель моя состоит из одеяла, куска брезента, плаща (подкпадываю его под низ) и еще двух хозяйских одеял.

19 января 1942 г.

В 7 утра один за другим поднимаемся. Так как хозяйка еще не растопила печку, горячего питья не предвидится, приходится есть всухомятку.

С утра занятия по подрывному делу — различные виды взрывчатки, бикфордовых шнуров, детонаторов.

Получаем довольствие на 5 дней: на брата выходит 6 сигарет, 3 небольшие плитки бельгийского шоколада, 2 сорта норвежского сыра, колбаса, сливочное масло. На всю компанию получаем 12 буханок хлеба. Тут же приходит почта — мне целая куча — 6 писем, кроме того, 2 посылки, 9 книг и иллюстрированные журналы.

Так увлекаюсь чтением, что даже забываю о еде. Тут же сажусь ответить на письма. Вечером еще почта — 1 письмо, 1 открытка из Сибиу, 1 небольшая посылка.

Сегодня собрались, и у нас весело и уютно: Шатц пиликает на губной гармошке, Брандт и Шассе напевают популярные песенки, я пишу — словом, чувствую себя как дома. К 20 часам настрочил целых 8 писем.

На улице пальба жуткая, такого давно не было — чему удивляться: фронт в десятке километров. Темноту озаряют вспышки разрывов и выстрелов.

Около 22 часов прибывают четверо стрелков-мотоциклистов. Ночуют у нас. Хороший выдался сегодня день.

21 января 1942 г.

Сегодня переезд. После плотного неторопливого завтрака мы укладываемся — грузим наши вещи на сани. Около 11 часов перебираемся на другой конец села — улица Западная, дом № 227.

Пехотинцы тоже уходят из села. Жаль, конечно. С группой Клюзенера занимаем помещение. Оно меньше того, откуда мы выехали. И холодно. Молча в раздумье сидим за столом.

И за едой разговор не клеится. После обеда прибираемся. В соседней хате разместилась группа Ваака. Спать ложимся рано, холодина жуткая.

22 января 1942 г.

Около 8 утра подъем, ночью замерз, как цуцик. Быстро одеваюсь, к 8 вместе с Хиршле нужно быть в комендатуре.

Когда добираемся туда, кто-то из русских указывает на мой побелевший нос. Я тут же растираю его снегом. Нам выдают краску — предстоит пронумеровать 12 хат, расположенных за железной дорогой.

Холод не спадает, и восточный ветер просто невыносим.

На голове у меня две шерстяные шапочки, приходится передвигаться боком, чтобы ветер не дул в лицо. Сильная пурга, дальше 100 метров ничего не разберешь. Температура — минус 25 градусов.