Книга Меняла Душ - Дмитрий Самохин

С Иваном Хасановичем Столярова связывали тесные деловые отношения. Настолько тесные, что порой Иван боялся, что подхватит вирус клаустрофобии и задохнется от невозможности избавиться от опеки Боголюбова. Столяров отдавал себе отчет, что всем, что имеет и чего добился, он обязан Ивану Хасановичу, который точно голодный упырь присосался к нему. Боголюбов не для того вложил свое влияние, имя и серьезные деньги в никому не известного бедного молодого человека с непомерными амбициями и умом стратега размаха Юлия Цезаря, чтобы, не выдоив свой проект до полного истощения, отпустить Ивана на вольные хлеба. А Столяров приносил Боголюбову увесистую прибыль, и не только деньгами. Он открыл бизнес на территории, которая изначально была неподвластна семейству Боголюбовых. Территории, на которую Иван Хасанович официально от своего имени даже взгляд кинуть не мог. А Столяров влез, и не только влез, но и развернулся, что не понравилось конкуренту Боголюбова, Папе, который изначально считал эту территорию своей.

Теперь Папы не стало. Вчера в одиннадцать вечера Иван Хасанович позвонил Столярову на трубку, когда тот уже прыгнул с красоткой в постель, но еще не успел до конца овладеть ситуацией. Выслушивать философский бред кашляющего чахоточного старца и нудные нравоучения из разряда «а вот я в ваши годы» Столярову пришлось, но его настолько тошнило от всего этого, что лицо приобрело зеленый оттенок, в глазах появилась тоска кастрированного кота, а мужское достоинство проявило себя дезертиром, разумно рассудив, что не век же стоять аки оловянный солдатик, и свернулось калачиком от уныния. Папа скончался — это была единственная полезная информация, которую Столяров получил после сеанса чревовещания посредством телефонной трубки. Когда старику надоела болтовня, он заявил, что утром ждет его у себя, и назвал время, после чего, не прощаясь, слил разговор.

Столяров изначально боялся выступать против Папы. Бизнес, конечно, бизнесом, да и деньги не детские вращаются, но осторожность никогда не помешает. Ссориться с таким опасным человеком, как Папа, Столяров не хотел, но после того как, заручившись поддержкой таможни, он поставил в город первую партию товара, разом заглушившую конкурента, Иван притих, на улице больше озирался по сторонам, даже выпросил у Боголюбова восемь человек охраны — все бывшие спецназовцы, — но покушения не последовало. А теперь и Папа приказал долго жить. Столяров совсем расслабился. Вечером даже охрану распустил. Оставил только двух медведей, которые сторожили вход в гостиничный номер, где он заперся с красоткой, позабыв на целую ночь о страхе, о бизнесе и о старом неврастенике Боголюбове.

Иван Столяров застегивал верхнюю пуговицу рубашки, размышляя, стоит ли обвязываться удавкой-галстуком в номере или потерпеть до обители Боголюбова, когда за дверями послышался топот ног, словно табуну лошадей вздумалось попастись в коридоре шестого этажа пятизвездочного отеля. Столяров напрягся, предчувствуя нехорошее, и потянулся за пистолетом, который торчал из кобуры, свисающей со спинки кресла, но не успел.

В коридоре раздались выстрелы, и в ту же секунду дверь распахнулась, выбитая ногой человека, одетого в камуфляж. В номер влетели трое бойцов под два метра ростом в камуфлированной броне с черными масками на лицах и с автоматами наперевес.

Столяров не успел испугаться. Он лишь осознал, что обречен, и испытал чувство горечи. Расставаться с жизнью сейчас было до одури обидно.

Убийца вскинул автомат. Очередь разорвала Столярову живот. Он переступил с ноги на ногу, удивленно посмотрел вниз и рухнул лицом в пол. Убийца хладнокровно навис над поверженным Столяровым, направил дуло автомата ему в голову и развалил ее короткой очередью.

Раздался дикий визг, точно поросенка по горлу ножом полоснули. Убийца поднял глаза от мертвого Столярова и обнаружил барышню в неглиже, которая с ужасом смотрела на распростертое тело любовника.

Убийца прервал ее крик двумя точными выстрелами из пистолета. Она опрокинулась на кровать с дырками в голове и груди. И белая простыня напиталась густой темной кровью.

— Дело! Назад! — глухо приказал убийца.

Камуфлированные спешно покинули гостиничный номер, в котором учинили бойню.

* * *

Профессор Крид являлся бухгалтером и работал на Ивана Хасановича Боголюбова, но предпочитал, чтобы его называли советником по экономическим вопросам — так звучало солиднее. А именовать второго человека в империи по статусу и первого по значимости бухгалтером было по меньшей мере нетактично. Профессор Крид не любил, когда его значимость принижали. К тому же он был злопамятен и отличался крутым норовом, неуживчивым характером и плохим настроением изо дня в день. Даже Ивану Хасановичу доставалось, когда он попадался этому мизантропу под горячую руку.

Профессору Криду прощалось всё. Он был незаменимым человеком, знавшим такие тайны семьи Боголюбовых, что его охраняли денно и нощно два десятка морских десантников в отставке.

Профессор Крид вел все экономические вопросы Боголюбова. Через него проходили все операции как законного, так и незаконного свойства. Он ведал казной семьи, а также осуществлял контроль над всеми законными фирмами, которые управлялись через подставных лиц.

Профессор Крид, маленький сухонький человечишка ростом полтора метра, лысый, с красным лицом, покрытым светлыми пятнами, отчего напоминал мухомор, покидал резиденцию Боголюбова редко, но регулярно. Каждый второй вторник месяца он выезжал в город в сопровождении телохранителей, направлялся на Васильевский остров, возле залива покидал автомобиль и шел к скромной обшарпанной пятиэтажке, где проводил два с половиной часа. Телохранители знали, что он посещает третий этаж, сороковую квартиру. Кто жил в этой квартире? Версии разнились. От любовницы до матери и престарелого отца. Но никто ничего точно сказать не мог. А профессор, когда его спрашивали, хмурился и молчал, словно партизан на допросе у инквизиции, только желваки вздувались от сдерживаемой ярости. Дальше одного вопроса никто не рисковал заходить.

Иван Хасанович знал о поездках своего бухгалтера, но не запрещал их, хотя понимал, чем он в итоге рискует, если профессор окажется в чужих руках. Но бунта на корабле Боголюбов не желал. Что будет, если у профессора Крида упадет настроение и он перестанет исполнять свои обязанности, Боголюбов даже представить себе не мог. Поэтому распорядился, чтобы помимо охраны, сопровождавшей профессора ежедневно, дом, который он посещал, за несколько часов до приезда дорогого гостя оцеплялся, местность прочесывалась и все неблагоприятные личности удалялись.

Так было заведено. И этому порядку следовали из месяца в месяц, из сезона в сезон, из года в год.

Профессор Крид в этот день задержался — уйма навалившейся работы, появившейся внезапно, когда ее никто не ждал. Всю ночь он не разгибаясь сидел над бумагами, ответил на две сотни писем, которые поступили со всех концов земного шара, подготовил месячные отчеты по всем фирмам Боголюбова для налоговой инспекции и отодвинулся от стола лишь на рассвете. Он завалился спать прямо в кабинете на диване и проспал бы до следующего вечера, если бы его не разбудили в полдень. В кабинет заглянул Боголюбов, крякнул, обнаружив бухгалтера на диване и, растормошив, осведомился, намерен ли он покидать сегодня особняк.