Книга Остров - Николай Мороз

Как-то утром я остался на камбузе один и уже собирался забрать у Тэйлора и Лесли посуду, но в дверях столкнулся с капитаном. Он вошел так быстро, что я едва успел бросить на Марту полотенце – приказ доктора все слышали отлично, и ящерице грозили большие проблемы, если бы она решила поближе познакомиться со Смитом. А так полотенце закрыло ей обзор, и Марта неподвижно лежала под ним, виднелся только кончик ее хвоста. Я переставил чистую кастрюлю так, чтобы закрыть ящерицу от глаз капитана, и сказал, что Сильвер сейчас вернется, но Смит жестом оборвал меня. Осмотрел меня еще раз с ног до головы и проговорил в своей манере – громко и отрывисто, но, как мне показалось, немного неуверенно:

– Послушай, Данила, я все хотел тебя спросить… Сильвер говорит, что в России у всех есть медведи и чтобы ездить на них, надо получить права. У тебя тоже был медведь? Ты же русский, верно?

Марта заскребла по столу когтями, я толкнул ее кастрюлей и ответил, глядя Смиту в глаза:

– Да, у меня был свой медведь, но я его кастрировал и поставил на учет в КГБ.

Марта отпихивала кастрюлю на край стола, толкала сильно и упорно, да еще и пыталась избавиться от тряпки, что застилала ей глаза, но Смит не обращал на ящерицу внимания. В его глазах мелькнули удивление и даже испуг, и он спросил:

– Зачем? Зачем ты это сделал?

– Он плохо пил водку и сожрал графитовые стержни от ядерного реактора, и мне стало нечем охлаждать реакции в самогонном аппарате. Но я отправил соседу ракету с запиской, и он подсказал мне новую технологию охлаждения через балалайку.

Я говорил первое, что приходило мне в голову, и следил за кастрюлей, придерживал ее, не давая упасть. Марта хвостом вперед выбиралась из-под полотенца, она вздыбила гребень, и было понятно – ящерица в бешенстве от такого с ней обращения, и сейчас всем нам мало не покажется. Впрочем, был шанс отвлечь ее – подсунуть яблоко или морковку, а лучше всего лист салата, что отвлечет ее надолго, но зелень мы берегли, ее было мало, ведь никто не знал, сколько продлится наше плавание. Но ради общего спокойствия я был готов пожертвовать своей долей.

– И как звали твоего медведя? – Все, что я говорил, Смит принимал за чистую монету и с любопытством исследователя задавал мне один вопрос за другим. Все сказки о России, что он когда-то слышал, оказались не выдумкой, а былью, и это приводило Смита почти что в восторг.

– Распутин, – сказал появившийся на камбузе Сильвер, – медведя Данилы звали Распутин. А у моего медведя был просто номер, как у автомобиля, это очень удобно, если надо перевезти медведя на танке. Но на танках мы ездим зимой, когда очень холодно, градусов пятьдесят и меньше. Другие машины не заводятся, даже если вместо бензина залить в бак спирт…

Смит с совершенно обалдевшим видом посмотрел сначала на меня, потом на Сильвера, потом кастрюля свалилась на пол, и капитан быстро ушел. Я сорвал с Марты полотенце и сунул ей в морду лист салата. Ящерица вцепилась в него, утащила в дальний угол стола, за кофеварку и повернулась к нам хвостом. Сильвер поставил посуду в мойку и сказал:

– Надо придумать кличку для моего медведя. Капитан просто так не отвяжется, он замучил меня расспросами, а теперь добрался и до тебя. Смит служил в американском флоте и видел русских только издалека, вернее, наши, в смысле, русские подводные лодки. Причем встретились они где-то далеко от берега, в нейтральных водах, я не знаю, что там у них произошло, но Смит эту встречу, как мне кажется, будет помнить до могилы.

Я только успел подумать, что Смит при всех своих габаритах и командирском голосе не выглядит чувствительным и впечатлительным человеком, как Сильвер добавил:

– Это он еще не слышал наших речевых оборотов и словосочетаний, что звучат в моменты наивысшего душевного подъема или волнения. Ты понимаешь, о чем я говорю?

Я ничего не понял, впрочем, в памяти что-то такое шевельнулось – Сильвер, скорее всего, имел в виду ненормативную лексику. Отец нечасто, но в те самые мгновения, обращался к этим емким и коротким словам, что помогали с упомянутым волнением справиться, а Терезе только и оставалось, что затыкать уши. Но ничего этого я Сильверу говорить не стал, а пошел в каюту Тэйлора, чтобы забрать посуду после завтрака.

Оба брата были там, они уже поели, и теперь каждый занимался своими делами – доктор чистил пистолет, а Тэйлор лежал на диване и смотрел в планшет. Весь вид хозяина «Изольды» говорил, что ему скучно, смертельно скучно – он украдкой зевал, сонно хлопал глазами и лениво водил пальцем по экрану. А когда я вошел, Тэйлор посмотрел на меня так, точно ждал новостей, которые разгонят его скуку, но мне сказать было нечего. Все в порядке, все нормально – рыба плывет рядом с бригантиной, завтрак для команды приготовили вовремя, дождя нет, туман немного рассеялся. В общем, не происходило ничего, все было, как и неделю назад, когда мы только покинули порт, и все уже привыкли к тому, что вместо карты по морю нас ведет оживший рыбий скелет.

Поначалу команду это взволновало, матросы постоянно толпились у борта и следили за нашим «проводником», но потом интерес иссяк, чему немало поспособствовал Смит. Он заявил своим неподражаемым голосом, что каждый, замеченный им у борта как во время вахты, так и вне ее, будет оштрафован и получит жалованье не в полном объеме. Это помогло, да и рыба, как и однообразное море вокруг, порядком поднадоела. Волновало одно – никто из нас не знал, куда мы направляемся и как долго пробудем вдали от земли. Но потом привыкли и к этой мысли. Еды и воды было полно, океан был спокоен, ветер дул ровный и попутный, и бригантина летела по волнам, делая те самые двадцать узлов, какими хвастался Тэйлор.

А сейчас Тэйлор с надеждой глянул на меня, но я принялся собирать со стола посуду. Лесли протирал детали пистолета специально тряпочкой, потом поднял полуразобранное оружие со стола, прицелился и тут же опустил его.

– Простите, Смит, – сказал доктор, глядя мне за спину, – я вас не заметил.

Я обернулся – на пороге каюты стоял капитан, но внутрь войти то ли не решался, то ли просто не собирался этого делать. Он посмотрел на меня, и я решил, что Смит сейчас спросит что-нибудь про медведей, но капитан обратился к Тэйлору:

– Прошу прощения, – сказал он, – но мне кажется, что вы должны это видеть. Я не уверен, что мы должны идти следом за этой рыбой, я бы изменил курс. И раз уж на то пошло, то я хочу сказать вам…

Но его никто не слушал. Тэйлор мигом вскочил с дивана и принялся одеваться, доктор быстро и ловко собрал пистолет, сунул его в кобуру на поясе и потянулся за своей курткой. Тэйлор опередил нас всех, он первым взбежал по лестнице и оказался на палубе. Осмотрелся и сразу определил, куда надо идти – у левого борта «Изольды» вопреки запрету толпились матросы, почти все, свободные от вахты. Был среди них и Сильвер, я заметил, как он говорит сначала с одним, потом с другим матросом, вернее, не говорит – он лишь перебросился с ними парой слов и отошел в сторонку. Мне сначала показалось это странным, но вскоре я об этом и думать забыл, стоило мне подойти к борту и посмотреть на море.