Книга Спасти товарища Сталина! СССР XXI века - Егор Калугин

– Посидел с полчаса. Мне показалось, что я оторвался от них и пошел бродить…

Нужно говорить только правду – где и во сколько я был. Неизвестно, где им удалось меня перехватить и сколько времени меня ведут.

– Почему не вернулся в гостиницу?

– В телефоне в записной книжке адрес отеля и… мне показалось, что не просто так они хотели забрать карманный компьютер, понимаешь? – чуть нагибаюсь к нему, хочу убедить в своей искренности. – Простые грабители стали бы меня преследовать по всему городу? Зачем? Мобильник уже у них. Карманный компьютер, ну – две сотни динаров. Им нужен был не я. А информация с мобильника и наладонника. Думаю – так.

– И кто же, по-твоему, они?

– Не знаю. Однако в гостиницу я не вернусь. Если я ошибаюсь и они просто обиделись на меня за удар в метро – полбеды. Если нет, то лучше не ходить. Может быть, это служба безопасности банка. Увидели вчера, что слили базу, восстановили последовательность событий. Я пользовался паролем менеджера, которая меня обслуживала для первичного проникновения. Эксперту в этом случае разобраться не составит труда. У них есть данные моего удостоверения, а значит, и место проживания известно. Решили не поднимать шум и инсценировали ограбление. В метро в давке это сделать проще всего.

– Тебе не кажется, что это похоже на паранойю? – говорит он жестко.

– Или на вранье? – в упор смотрю на него, однако смутить его невозможно, и я отвожу глаза. – Может, ты прав. Может быть, я слишком разнервничался. И все же где-то час назад мне показалось, что за мной снова появился «хвост».

Я не знаю, когда Камал и его люди вышли на меня и как. Я не выходил на связь, не появлялся в гостинице и не поехал к ним. Обнаружив меня внезапно на улице, они должны были меня проверить. И, скорее всего, скрытно вели какое-то время, чтобы убедиться, что я не под наблюдением и не встречаюсь с врагом. Только после моих петель на Хайд– Парк-Ройд решили меня остановить. Они уверены, что я чист. Иначе бы просто не подошли.

– Почему ты так решил?

– Мне показалось. Просто показалось. Может быть – действительно нервы. Не знаю. Я начал петлять. За углом только постоял, показалось, что оторвался, сбросил зонт в мусорную машину – приметная деталь все же. И пошел дальше…

– Что ты собирался делать?

Я кожей почувствовал, как исчезло напряжение. Только что морозило опасностью затылок, дрожали струнами нервы. И вдруг – тишина.

И вздыхаю расслабленно:

– А что мне делать? Собирался болтаться по городу до комендантского часа, чтобы убедиться, что слежки нет – и ехать к вам. Иначе бы вы меня сами начали искать. Чтобы пристрелить как предателя.

Камал смотрит на меня долгим пустым взглядом. Поворачивается к водителю и командует:

– Поехали.

18

Автомобиль въезжает в раскрытую пасть гаража и механическая дверь сразу же опускается, закрывая солнечный свет. Внутри уже стоит синий «Passat», тот самый Второй, принявший гонку по городу. Рядом с ним курит мужчина с аккуратно прикрытыми редким чубчиком залысинами. Он возил меня по городу, когда я пытался проникнуть в сеть «Кингстон Роял Банка». Мужчина безразлично скользит по мне взглядом, когда я выхожу из автомобиля, словно не видит.

– Алекс, – не оборачиваясь, говорит Камал, – жди меня в библиотеке.

Ровные полки книг с тиснеными корешками, остывшая зола поленьев камина. Закрываю за собой дверь. Мобильник, похищенный, по моим словам, в метро, жжет прикосновением бедро. Нужно от него избавиться как можно скорее.

Открываю стеклянную дверцу книжного шкафа. Щупаю пространство между книгами и стенкой шкафа. Щели нет. Оглядываюсь быстро. Можно попробовать в камин, если есть удобная ниша в дымоходе, делаю шаг назад и останавливаюсь. Лезть туда сейчас и ощупывать – только получить черный след сажи на руках, как только увидят – сразу же найдут. Возвращаюсь к шкафу. Где-то должна быть щель. Встаю на цыпочки, тянусь, ощупывая ровный ряд книг.

– Ищешь, что почитать?

Застываю мгновенно. Я забыл, что Камал двигается совершенно бесшумно, и испуг отнимает на мгновение дыхание. Цепляю краем пальца первую попавшуюся книгу. Опускаю к глазам. Овидий «Скорби».

– Нервы, нервы, – говорю, медленно поворачиваясь, – а книги успокаивают, – поворачиваю к нему обложку. – Например, эта. Стоит только подумать, как тяжело было этому человеку в ссылке две тысячи лет назад. Мучился. Страдал. А где он теперь? – покачиваю книгу в ладони. – Разве что здесь.

Камал произносит тихо, глаза его светятся теплом:

– Ежели кто-нибудь так об изгнаннике помнит Назоне,

Если звучит без меня в Городе имя мое,

Пусть он знает: живу под созвездьями, что не касались

Глади морей никогда, в варварской дальней земле.

Я даже не понимаю, что он говорит. Перемена в нем настолько удивительна, что я застываю столбом. И, кажется, боюсь его еще сильнее. Он казался лишенным души убийцей, холодным, расчетливым. И вот он – человек с тонкой ранимой душой. Его невозможно вычислить. Он невероятен.

Камал странно улыбается, словно виноват в чем-то, и указывает на кресло:

– Садись.

Опускаюсь в кресло с томиком Овидия в ладони. Обратное превращение проходит незаметно и за столом передо мной тот же безразличный к собеседнику Камал, способный выстрелить в любое мгновение.

– Я проанализировал собранную тобой информацию, – говорит он без выражения. – Ты нам очень помог, Алекс. Сорок тысяч динаров уже твои, – он вынимает из ящика стола бланк, протягивает. – Возьми.

Приподнимаюсь и принимаю хрустящий чек на предъявителя. Держу перед глазами. Цифры пляшут, наезжают друг на друга – дрожит рука. Пусть он думает, что от алчности. Пусть думает. Только до этого самого момента я не был уверен, что он не убьет меня. Что он поверил моей импровизации в автомобиле.

И я безумно рад. Как может быть рад человек, которому перед самой казнью вдруг принесли помилование.

– Ты получишь вдвое больше, если согласишься выполнить еще одну работу.

Я чувствую, что его предложение не предполагает возможности отказаться.

– Что за работа? – его молчание заставляет меня спросить. – Если я понимаю, это не то же самое…

– Это не то же самое, – подтверждает он. – Хотя от тебя требуется то же, что ты делал. Только в условиях, связанных с риском для жизни. Потому оплата удваивается.

– Насколько, – глотаю комок в горле, – опасно?

– Я постараюсь свести риск к минимуму. Однако же исключить не могу.

Мгновенно понимаю, о чем он говорит. Они идут в банк. И Камалу нужен взломщик в здании. И он не уверен, что я смогу с этим справиться. Потому цена оплаты высока. Потому аванс в сорок тысяч передан мне перед разговором, чтобы я почувствовал себя богачом. И богачом всего лишь на треть от возможной суммы.