Книга На раскаленной паутине - Михаил Март

— Что это за бумаги, которые ты оцениваешь в десять штук зеленых?

— Не утруждай свой мозг, Потапенко. Цифры без добавочных индексов: «руб.», «у.е.», «дол.» тебя вряд ли могут интересовать.

— Ну, Чистяков, ну, козел! Задал нам работы!

Машина выскочила в степь. Посреди плато розовело расплывчатое пятно, от которого в голубые небеса поднимался ядовитый дым. Чем ближе они подъезжали, тем более отчетливые формы приобретало пятно. И в конце концов перед ними вырос кирпичный город, над которым черной тучей кружились вороны. Две высоченные трубы изрыгали мутные непроглядные клубы пепла. Четырехметровые кирпичные стены окружали невидимую территорию. Куда ни глянь — а конца стены не видно. Дорога проходила по ее левому краю. По правой стороне — поле, засеянное пшеницей. Так они добрались до первых ворот. Огромные, под высоту стены, мрачные, с надписью «Б-14». Но они были плотно закрыты и не имели калиток.

— Раздвижные, на рельсах. На кой черт такие громады? Тюрьмы и те не так охраняют. Тоже мне добро, — возмущался Потапенко.

— Стены и ворота предохраняют поля от распространения пожара. Значит, сам завод не справляется с объемами. Летний сезон. Сейчас в Сочи народу больше, чем в Москве.

— Похоже на то. Ну и вонища здесь!

Они проехали еще пару закрытых ворот, пока не обнаружили проем в стене, перекрытый тяжелой цепью. Тут и охранная будка стояла, и два мужика в униформе кемарили в тенечке на скамейках.

— Трудно поверить, что мы в своей стране находимся, — покачал головой Потапенко.

— Прижмись к обочине. Пойдем на переговоры.

Охранников свалки никто и ничто не интересовали. Они пропускали только мусоровозы, но не людей. Свалка — это вовсе не свалка, а территория завода. Рабочие разрыхляли мусор, сортировали, закидывали его вилами и лопатами на прицепы гусеничных тракторов, а те везли на приемку к трехэтажному зданию завода. Что-то сжигалось на месте.

— Послушайте, мужики! — надрывался Журавлев. — Мы ведь не ради удовольствия сюда приехали. В мусор попали важные документы. Улики.

Тут он вспомнил о своем удостоверении прокуратуры и сунул его одному охраннику в нос.

— Так бы сразу и сказали.

Охранник пропустил их за цепь и указал пальцем в непонятном направлении.

— Этой ночью разгружались на участке У-12. На стене увидите надпись. Там и ищите. Только с мусорщиками не связывайтесь. Для них авторитетов не существует. Могут на вилы поднять.

— За что?

— Каждая куча принадлежит кому-то. Ничего не поделаешь. С ними бесполезно бороться, как и с крысами. Видите — вдоль стены фанерные будки. Там они и живут. Говорят, что они даже оружие находят. Так что поосторожнее. Пальнут и крысам скормят. Или в брикет спрессуют.

На территории поддерживался определенный порядок. Мусор не сваливали как попало, а разделяли на огромные холмы выше забора с широкими проходами, разбитыми на кварталы, переулки и улицы. Из-за этих мини-хребтов обзор территории был невозможен, и посторонний без компаса обрекал себя на неминуемую гибель среди полчищ крыс. Очевидно, этим и объяснялось то, что возле каждой фанерной лачуги сидели по пять-шесть кошек, а не собак. Каждая такая лачуга имела свой архитектурный дизайн. Из чего их только не строили! В дело шло все: ящики из полиэтилена, жесть, кроватные сетки, фанера, кирпич, черепица, толь, картон. У одной имелась оригинальная дверь, выломанная из старого троллейбуса. Русская смекалка не переставала удивлять своей изощренностью.

— Ну вот, Петро, тут порядка больше, чем в твоем отеле. Место мы знаем, остальное — дело наших стараний. Главное — стимул, и у каждого из нас он свой.

Они шли, стараясь не замечать суровых лиц представителей местной знати, сидевших возле хижин. Одетые в лохмотья, обросшие, они вовсе не выглядели голодными и изможденными. Судя по лицам, эта жизнь их устраивала в полной мере. Кто знает, может, у каждого из них припасен фрак, электробритва на особый случай, а в рабочие будни им не перед кем выпендриваться.

— Да, у этих ребят своя секта. Они ничего не боятся, ни у кого не просят и никому не должны. Вряд ли они во что-то верят, признают законы и тешат себя надеждой, — сделал вывод Журавлев.

Возле одной из пирамид специальный экскаватор трамбовал мусор в твердые квадратные блоки размером полтора метра на полтора, а рабочие перетягивали их жестяной лентой. Электрокар цеплял усами готовые блоки и увозил в неизвестность.

— Они из них дома строят? — удивился Потапенко. — То-то в Сочи продохнуть невозможно.

— Обрати внимание, Петро. Люди здесь не общаются. Я не встретил ни одного говорящего. В молчанку играют. — Они дошли до того места, где стоял нужный знак на стене. — Тут и лопатки для нас припасли. Прямо у стенки стоят.

— Солидная кучка. Не так просто на нее вскарабкаться. — Потапенко поморщился. — Если я порву брюки, то это тебе обойдется в лишнюю сотню.

Они взяли лопаты и взобрались на вершину. Дело пошло. На нервы действовали наглые крысы и вороны, едва не задевавшие крыльями затылки.

Потапенко то и дело отшвыривал крыс лопатой, а то и рубил их.

— Не отвлекайся, Петро. Эти твари получают свое удовольствие в царстве зловонной роскоши.

— А мы свое, ты хочешь сказать?

— Даже миллионеры не получают в день столько, сколько предложено тебе.

Солнце уже клонилось к закату, и двое психов, раскидавших половину гигантской горы, уже мало чем отличались от местной элиты.

— Эй, вы! — раздался снизу хриплый низкий голос. У подножия стояли трое здоровяков с кошмарными рожами.

Один из них в широкополой шляпе поманил их пальцем. «Портфель украдут», — мелькнуло в голове у Журавлева, который оставил свою ношу внизу.

— Не дрейфь, Вадик, мы их раскидаем, — уверенно заявил Потапенко.

— Сторож прав. У этих ребят вилы в руках.

— А у нас лопаты. Я уже навострился крысам бошки отрубать, а это те же грызуны, но отожравшиеся.

— Надо бы спуститься. У тебя есть оружие?

— Есть.

— Оставайся здесь. Прикроешь. Попробую договориться.

— С ними-то? Ты глянь на их рожи.

— У ворот нас тоже встретили не милашки, однако договорились.

Журавлев спустился вниз, цепляя на брюки консервные банки.

— Чем обязан, господа?

— Вам в городе грязи не хватает? — спросил все тот же бойкий здоровяк с пропитым голосом.

— Нам вашего добра не надо. Мы свое ищем.

— Твое за забором осталось, а здесь только наше. Полдня за вами наблюдаем. Можем грабли предложить, ими удобней. А мы еще посидим и посмотрим на клоунов. Циркачи!

— Похоже на цирк?

— Еще бы! Только вы дурнее обезьян.