Книга Заветное желание - Дженна Питерсен

— И не ответила ей? Ты не сочла это достаточно важным, чтобы поделиться со мной?

Энн подняла бровь, понимая его раздражение и одновременно раздосадованная им.

— Тебе известно, — процедила она сквозь зубы, — что я была слегка отвлечена множеством разных дел!

— Конечно. Прости, Энн. Я не должен разговаривать с тобой подобным тоном.

Она всего несколько раз слышала его извинения, а это звучало очень искренне, даже спокойно. Кажется, он действительно изменился.

— Я понимаю твое состояние. Ты не ждал ее приезда и впервые увидишь ее после того… — Энн замолчала, не желая говорить вслух то, что причиняло ему боль.

Рис кивнул.

— Возможно, это и к лучшему. Разговора все равно не избежать, сегодня так сегодня.

Помедлив, Энн ласково обняла мужа. Рис на миг замер, но затем прижал ее к себе и уткнулся лицом в ее волосы.

— Ты знаешь, я очень люблю твою мать и хотела бы с ней поздороваться, — сказала Энн. — Но потом я должна уйти? Ведь ты захочешь поговорить с ней о таком щекотливом деле наедине?

Рис внимательно смотрел на нее, и она подумала, что он запретит ей. Но он взял ее руку и прижал к сердцу.

— Нет. Пожалуйста, останься. Это… поможет мне. Я думаю, ты должна быть здесь.

Она удивленно и радостно вздохнула. Уже второй раз он просил ее помощи, не отвергал ее попыток утешить его, как делал раньше. А это так много для нее значило.

— Конечно, я останусь, — сказала она, пока муж вел ее по коридору в Розовую гостиную, примыкающую к террасе.

Балконные двери были распахнуты, и запах цветов приветствовал их еще до того, как они вышли на террасу. Рис остановился на пороге, посмотрел на жену.

— Все будет хорошо, — сказала Энн, хотя не очень в это верила.

Но Рису, видимо, именно это и нужно было услышать, так как он выпустил ее руку и шагнул на террасу.

Вдовствующая герцогиня стояла и смотрела на сад внизу. Когда они вошли, она с приветливой улыбкой повернулась.

Энн всегда считала мать Риса красивой женщиной. У нее были такие же, как у сына, темные волосы и карие глаза. Но теперь, зная тайну происхождения Риса, она видела у них и другие сходные черты. Рис был очень похож на мать, поэтому герцог никогда и не спрашивал, отчего у сына мало сходства с ним.

Протянув руки, герцогиня направилась к ним. Энн затаила дыхание — она не знала, как Рис встретит мать, ведь он был глубоко оскорблен. Однако Рис не набросился на герцогиню с упреками. Он взял мать за руки и позволил ей поцеловать его в обе щеки.

— Боже, Рис, как я за тебя беспокоилась! — Ее светлость повернулась к Энн и расцеловала ее. — Когда Энн приехала ко мне и сказала, что не знает, где ты находишься, я очень испугалась.

— Это было недоразумение, мама. Но Энн… нашла меня. — Рис с улыбкой повернулся к жене.

Улыбнувшись в ответ, Энн указала на круглый стол, где уже был сервирован чай.

— Сядем? Я вижу, слуги уже все для нас приготовили, — весело сказала она, чтобы скрыть тревогу в ожидании неминуемой ссоры.

Герцогиня посмотрела на сына и кивнула:

— Восхитительно, благодарю тебя.

Пока они шли к столу, Энн не сводила глаз с мужа. Тот, как всегда, контролировал свои чувства, но она ощущала его напряженность. Он выдвинул для матери стул. После того как герцогиня и Энн сели, он занял место между ними.

— Я рада, что ты вернулся. Совсем на тебя не похоже, чтобы ты исчез, не сказав ни единого слова, — упрекнула мать.

Сейчас откроются шлюзы его гнева и хлынет поток обвинений, подумала Энн. Но этого не произошло.

— А я больше не уверен, тот ли я вообще.

Боль в его тоне заставила Энн быстро накрыть ладонью его руку. Он посмотрел на нее и улыбнулся. Герцогиня, смотревшая на их сплетенные пальцы, выглядела удивленной столь открытым проявлением чувств.

— Боюсь, я не понимаю, что означает твое утверждение.

Рис с такой печалью и страданием смотрел на мать, что Энн едва не заплакала. Как бы он ни умел притворяться холодным и безучастным, в душе он оставался добрым человеком. Сейчас он был не герцогом Уэверли, а просто Рисом, человеком, которому разбили сердце.

— Ты собиралась когда-нибудь сказать мне? — с удивительной мягкостью спросил он.

Глаза у матери расширились, кровь медленно отлила от лица: она, видимо, догадывалась, что Рис знает правду, еще до того как он это сказал. Будто она ждала этого момента всю его жизнь. Возможно, так оно и было.

Энн даже представить не могла этого напряженного ожидания, когда упадет топор. Она сочувствовала свекрови.

— Я… я не понимаю, что ты имеешь в виду, — ответила герцогиня. — Тебя что-то беспокоит, Рис?

— Мама, я знаю о тебе и герцоге Биллингеме. Я знаю, что он был моим настоящим отцом.

Герцогиня вскочила, толкнув стол и пролив чай на белую столешницу. Рис отодвинул стул, чтобы помочь матери, но она жестом остановила его. Затем медленно прошла по террасе и стала смотреть на сад внизу. Молчание длилось так долго, что Рис потерял счет времени. Наконец мать повернулась к нему.

На ее мертвенно-бледном лице он прочел решимость и, как ни странно, почти облегчение.

— Как ты узнал?

Хотя Рис был уверен, что это правда, хотя изучил каждую улику и нашел их вескими, какой-то частицей души надеялся, что это ошибка. Он думал, что, когда он спросит мать, она будет отрицать правду или даст ему пощечину, отругает за возмутительное обвинение. По крайней мере разумно все объяснит. Но ее вопрос убил в нем последнюю надежду.

— От Саймона, — ответил Рис.

Мать приложила руку к сердцу, глаза наполнились слезами.

— Милый Саймон, — прошептала она. — Значит, он в конце концов узнал правду о своем отце?

Не находя слов, Рис молча кивнул, и мать покачала головой.

— Ужасно. Мальчик так любил своего отца, так верил в него. Родитель не должен так разочаровывать своего ребенка. Надеюсь, у Саймона все в порядке.

Рис вскочил и подошел к ней. Он не мог поверить тому, что слышал. В этот ответственный момент его любимая мать беспокоится о том, в каком состоянии сын ее любовника?

— Конечно, он потрясен, — ответил Рис, невольно повышая голос. — Я вполне понимаю его чувства, поскольку испытываю то же самое. Не желаете ли поинтересоваться моим состоянием, мадам?

Он услышал скрип отодвигаемого стула, затем Энн подошла к нему.

— Рис, — тихо сказала она, беря его за руку, — пожалуйста.

Он нахмурился. Да, он заслуживал ответов, но и его мать заслуживала лучшего.

— Извини, — процедил он сквозь зубы. — Это было неприлично.