Книга За оградой есть Огранда - Алексей Волков

— Ты че, пацан? Я не понял, — с угрозой произнес говорливый разбойник, а его напарник вскинул опущенный было арбалет.

Места для разгона не было, и витязь использовал копье как дубину. Крепкое и длинное древко обрушилось на голову арбалетчика.

— Ой! — Арбалетчик послушно уронил свое оружие, схватился обеими руками за ушибленное место и присел.

Антошка выронил копье, но сразу выхватил меч и наехал на приятеля пострадавшего. Тот едва ушел от удара, попробовал достать витязя своим клинком, однако Антошка сидел на коне, и сделать это было не так-то просто.

А вот Иванову было намного легче. Он даже привстал на стременах и затем со всей силой обрушил меч на противника. Разбойник с необычной прытью парировал летящий на него клинок, и богатырский удар не достиг цели. Зато собственный клинок разбойника отскочил назад и плашмя шмякнул своего обладателя прямо по макушке.

Бедолага взвыл и присел рядом с приятелем. Антошка подъехал поближе, примериваясь, как бы половчее разрубить любителей поживы на части, увеличив тем самым их число, но в этот момент чуть в стороне раздался возмущенный голос:

— Эй, братан! Ты че на моих людей наезжаешь?

Иванов повернулся на голос и увидел выехавшего из-за деревьев всадника. Тот был одет в помятый панцирь, плащ не стирался лет пятьдесят и потерял всякий цвет, но щит на левой руке был украшен полустертым изображением замка, а на голове был шлем, больше всего похожий на перевернутое мусорное ведро с торчащей на верхушке парой общипанных перьев.

Увидев первого в своей жизни настоящего рыцаря, Антошка поневоле несколько оробел и потерял дар речи. Он даже забыл, что собирался разрубить своих недавних противников, и лишь благоговейно взирал на благородного воина.

— Че, братан, в натуре, совсем оборзел? Хочешь, чтобы я на тебя всех своих шестерок натравил? — спросил рыцарь.

Идущий из-под шлема голос поневоле звучал глуховато, но тон был преисполнен достоинства до самой откровенной наглости.

Чужую наглость Антошка не любил. Пусть перед ним был натуральный рыцарь, но и Иванов больше полугода являлся князем, а не каким-то там жалким искателем приключений.

— Попробуй, раз самому слабо. Только я не пойму, с какой стати ты за разбойников заступаешься?

— Каких разбойников? — искренне удивился рыцарь.

— Вот этих, — Антошка мечом показал на приходящих в себя несостоявшихся грабителей.

— Да ты ослеп или охренел?! Моих пацанов за бандюганов держишь?! — разгневался воин.

— А кто они, если на большой дороге путников грабят? — в свою очередь разозлился Антошка.

— Кто грабит? Ты че, по моей земле забесплатно проехать хочешь? Да еще моих людей замочить пытаешься? Да я тебя, лоха...

— Я — лох?! Да я рядом с таким не сяду!.. Сам ты чмо! Сейчас я увижу, какого цвета у тебя ливер!

— Ты че, в натуре, стрелку забить хочешь? Мурлом не вышел, чтобы на меня вякать!

— Я?.. — Антошка едва не поперхнулся. — Ты, болван железный, перед тобою князь Берендейский!

Под ведром шлема невозможно было увидать лицо рыцаря, но в тоне его, по-прежнему высокомерном, прорезались и вежливые ноты:

— Да будет ведомо собрату, что мое погоняло — барон фон де Лябр!

В нынешнем состоянии Иванову было все равно — фон де Лябр перед ним или канделябр. Кулаки чесались нестерпимо, а руки прямо зудели от благородного желания рубануть хорошенько мечом.

— А теперь, высокочтимый братан, не соблаговолите ли ответить за болвана? — все с той же смесью вежливости и высокомерия заявил фон де Лябр. — По рыцарским законам вызываю вас на поединок!

Что странно: действие разворачивалось в средневековой Европе, а речь была понятной, будто все происходило в покинутом Антошкой мире. Но так и лучше. Не надо учить язык, шпарь как по писаному, и все.

Сам же вызов прозвучал для Антошки сладчайшей мелодией, до того хотелось побыстрее и половчее разрубить барона на две половинки. В этом своем желании витязь совсем позабыл про основное рыцарское оружие, но фон де Лябр напомнил об этом:

— Эй, хамы-неудачники! Подайте хмырю копье! Из седла я его вышибу сам.

В конных сшибках Антошке участвовать не доводилось, но велика ли премудрость? Кто удержится в седле, тот и победил. Одна беда: пробить копьем панцирь не удастся, а оставлять фон де Лябра в живых Иванов не думал. Он не в европейские бирюльки играть собрался, а за оскорбление отомстить.

Поэтому витязь принял из рук едва очухавшегося арбалетчика копье и выкрикнул в спину отъезжающему вдоль дороги барону:

— Сам ты хмырь!

После чего тоже поехал в противоположную сторону.

Когда расстояние стало достаточно большим для разгона, Иванов развернул коня. Фон де Лябр уже тоже развернулся и теперь стоял в отдалении, высоко подняв копье.

Вот рыцарь тронулся с места, и Антошка сразу рванулся навстречу. Копья склонились, и Иванов запоздало подумал, что в таком поединке закрытый шлем не роскошь, а обычная техника безопасности.

Барон пер навстречу, как баран. Только вместо рогов он собирался бодаться пикой, причем старательно целился ею в открытое ветрам и наконечникам лицо противника.

Все учел коварный фон де Лябр, кроме отменной реакции городского жителя. Антошке не раз и не два случалось перебегать улицу на красный свет, а поток машин намного опаснее одиноко скачущего болвана.

В последний момент Антошка резко махнул щитом, и копье противника отлетело в сторону. Но и сам Антошка нанести удар не смог, лишь вскользь задев фон де Лябра.

Барона подвела скорость и близость к лесу. Отбитое витязем копье смотрело в сторону, а деревья росли так близко...

Грохот падения был такой, словно кто-то уронил с высоты жестяной таз, наполненный кусками металлолома. Иванов на скаку обернулся, увидел валяющегося на земле барона, но при этом его собственное копье отвернулось от курса и воткнулось в здоровенный дуб...

Иванов не зря считал себя героем. Едва он смог перевести дух, как перекатился на живот и кое-как поднялся на четвереньки. Драться на четвереньках было очень неудобно, и потому витязь заставил себя подняться на ноги.

Ему не терпелось добраться до обидчика, пока тот не встал, однако фон де Лябр хотел того же и теперь кое-как ковылял к Иванову. При этом обоих противников носило из стороны в сторону, словно они были пьяны в стельку. В итоге сойтись им довелось на обочине у самой кромки леса.

Мечом особо не пофехтуешь. Это не шпага и не палка, а довольно порядочный кусок железа. Поэтому многое решает первый удар. Успеешь разрубить противника — хорошо, не успеешь — можешь и сдачи получить.

Первый удар успел нанести барон. Он бил сверху вниз и мог бы перерубить Антона, если бы попал. Но падение не прошло бесследно, и меч вместо Иванова рубанул землю.