Книга Шаг во тьму - Иван Тропов

Пальца кавказца на спусковом крючке не видно, но выше на руке, под кожей дернулась жилка, заставляя палец тянуть крючок. Вот и все…

Что-то ударило меня сзади, я рухнул вниз, и что-то ужасно тяжелое обрушилось на меня сверху, вместе с оглушительным грохотом выстрела. В глаза брызнула вспышка. С треском лопнуло деревянное позади – закрытая половинка входных дверей получила заряд дроби.

Эхо выстрела прыгало между стен из оштукатуренного камня, звеня в голове. Я вдруг понял, что еще жив. И, что еще важнее, я – снова я. Холодные путы в голове пропали. Мои мысли, мои желания, мое тело снова были моими.

Шатун скатился с моей спины, я смог приподняться и уперся взглядом в кавказца.

Если он и был разочарован или удивлен – я сам едва верил, что еще жив! – в его лицо это не просочилось. Рука с ружьем дернулась вперед и назад. Клик-клик. Новый патрон на месте.

А я, приподнявшись на руках, глядел на него с пола. И Шатун слева от меня, тоже еще не вскочивший с пола. И где-то сзади Виктор. Вот кто толкнул Шатуна, свалил его на меня.

Я не видел, угадывал его самым краем глаза: Виктор замер в дверном проеме, растопырив руки. Идеальная мишень. Да мы все трое – идеальные мишени в пустом тире, прекрасно освещены…

Гулко щелкнуло, и свет вырубился. Так вот что он делал растопыренными руками! Искал выключатель!

В наступившей темноте ослепительно полыхнуло пламя выстрела, ударил по ушам грохот и снова затрещала дверь. На этот раз заряд дроби вышиб из нее целую горсть щепок.

Но, по крайней мере, все целы.

И тут Виктор заорал.

В первый миг я решил, что его зацепило. Но потом понял, что кричит он где-то сбоку, в нескольких шагах от двери, где я видел его в последний раз. Все-таки успел нырнуть в сторону. И кричит он не от боли, а от ярости.

Теперь чертова сука вцепилась в него. Курочит и ломает…

Пыхтя и постанывая, в дверь ввалился Гош – медвежий силуэт в отблесках снаружи.

– Суку… – прохрипел он. – Где сука…

Виктор уже не орал, выл сквозь стиснутые зубы. Почти безумно, но выл. Все еще держится и отвлекает суку от других…

Клик-клик – из глубины холла, из темноты, куда не достают отсветы от фонаря снаружи. Новый патрон в патроннике.

А Гош замер в дверном проеме, еще не оправившийся от удара чертовой суки. Пытаясь понять, что тут происходит, куда пропал свет, и откуда выстрелы, и почему орет Виктор…

Я лягнул Гоша по ногам и откатился с того Места, где лежал. Туда, где видел Шатуна, когда свет еще горел.

– На пол! – рявкнул я Гошу, а сам шарил руками.

Что-то скользкое… Кожа мертвая – и кожа живая…

– Эй… – голос Шатуна.

Плащ… Складка… Вцепиться! Шаги спереди, на меня…

Бум!!!

По голове словно кирпичом врезали. Пламя от выстрела полыхнуло над макушкой, грохот ударил по лицу, в уши… Я едва различил вопль Виктора – на этот раз совершенно животный. От боли. На этот раз кавказец не промазал…

И еще это значит, что чертова сука опять свободна и готова бить.

Я вскочил, разворачиваясь вправо и таща за собой Шатуна. Где-то там лестница. Где-то там… Сквозь окна должны падать отсветы снаружи – достаточно, чтобы рассмотреть холл, найти лестницу, но перед глазами прыгала вспышка от выстрела.

Тащить стало легче: Шатун встал на ноги.

– Следом! – крикнул я, не отпуская его. – Не отрывайся! Только не отрывайся!

Клик-клик.

Пол под ногой вдруг кончился, я оступился и упал вниз, потеряв плащ Шатуна, – и тут сзади грохнуло. Ударило в стену надо мной, лопнул камень, с визгом срикошетили дробинки, загрохотали по изгибу лестницы, по ступеням… Щеку обожгло каменное крошево. Следом посыпались куски штукатурки, пыль, а за спиной рык кавказца.

Не от боли, от ярости.

Он не мог видеть нас, темнота и ослепительные вспышки выстрелов мешали ему никак не меньше. Но у него была его чертова сука. Которая чувствовала всех нас. Наши мысли, желания… Нашу боль, если есть.

Клик-клик!

Но я уже на локтях и коленях слетел на несколько ступеней ниже, следом топот Шатуна. Когда ударил выстрел, вспышки я не увидел – отгородил изгиб лестницы. Ногу обожгло дробинкой, сзади хлынула еще одна волна пыли от развороченной стены, но это все было уже неважно.

Прямо передо мной, чуть ниже – полоса света.

Попытавшись подняться, но не попадая в ступени, то и дело оскальзываясь, я ссыпался туда и врезал в дверь руками.

– Не отставай! – назад, не оглядываясь.

Скользнул в приоткрывшуюся дверь.

Лабиринт колонн, красноватых отблесков – живых, колеблющихся – и подрагивающих теней… и холодного ветерка, что закружился вокруг меня вихрем, стягиваясь, набирая силу. Она почувствовала, что я ближе всех.

Ледяные струи ударили в меня, сбив с мысли, вышибив из меня ритм…

Не струи – струя. Она опять била так же, как била ручная дьяволица, когда крысы не нападали на нее и мы остались один на один. Лезла в ту же дыру в моей защите.

С третьего раза я уже почти чувствовал, как именно они делали это… Я сосредоточился на этом кусочке, на этой пробоине, выталкивая холодные касания прочь, прочь, прочь, выравнивая себя.

Только эта сука лезла не к моим пальцам, не к руке, нет, она не разменивалась на пустяки. Ей нужно было больше. Все! Сразу!

Волнами на меня накатывало ощущение того, что вокруг уже не зал, в котором я был три дня назад и что-то рассмотрел, но теперь это не важно, теперь это было что-то чужое, распадающееся на колонны, на пятна света, теряющее цельность, значение, смысл…

Что это? Где я? Кто я? Зачем?..

Я знаю – зачем. Я иду к тебе, сука.

Конец зала – туда. Ты там.

Вперед!

Она снова навалилась на меня, но я ждал ее. Я тянул свои мысли, свою волю вперед – сквозь ее ледяной шторм, рвущий меня на клочки.

Хаос вокруг – я сам снова обретал форму, сливался в привычный мир, с порядком и смыслом. Вытолкнул.

Я вытолкнул тебя, сука! Вытолкнул начисто! Лишь едва-едва, как далеко эхо, долетали отзвуки ее собственных ощущений. Удивление… Растерянность…

Да она паникует!

Ты боишься, тварь! Боишься и растеряна!

Я успел сделать несколько шагов, прежде чем понял, что не смог. Нет, не совсем я выдавил ее из себя. Что-то она успела сделать. Где-то всадила в меня крючок, зацепилась и теперь легко скользнула по этой ниточке опять в меня. И взялась за меня по-настоящему.