Книга Семь шагов к счастью - Сандра Мэй

И вот это вот стояло вчера передо мной. Вот это — старое, глупое, пошлое, пахнущее пивом. Никого не любивший, всех предавший, ни к чему не пригодный скучный человечек — это мой Прекрасный Принц? Это ради него все мои победы и потери, все достижения, все ограничения… Все равно как положить полжизни на достижение мирового рекорда — а в награду получить мятную карамельку в рваном фантике.

И что мне делать-то теперь, а? Зачем, что, где — у меня ничего нет! Дом на берегу океана — да хоть бросайся прямо с балкона вниз! Зачем мне дом? В четырех стенах метаться и головой биться? Зачем мне все мои таланты в бизнесе? Кому я отдам все заработанное? Джимми без ног — но он счастливее меня. Клер работает учительницей в заштатной школе маленького городка, для нее сотня баков — большие деньги, но она счастливее меня! Илси Дэвис ходит в церковь и разговаривает с Богом — она счастливее меня! Даже Салли…

У меня нет ребенка. У меня нет мужчины. У меня нет вас. У меня нет ничего!

Папа! Ты говорил — просто позови, когда будет плохо… Папа!!!

И в этот момент разошлась сизая утренняя дымка и прямо в лицо Бриттани ударил ослепительный золотой луч солнца. Бриттани запнулась на полуслове, замерла, машинально вытирая грязными руками слезы.

Солнце вставало над полем, над дымящейся лентой шоссе, над сонным городком Мисчиф-Крик — над всем миром. Бриттани Кларк протянула к солнцу руки и прошептала:

— Спасибо, па! Я поняла!

Сибилла Ван Занд резко выдохнула и плавно опустила мускулистые руки вдоль тела. Постояла немного — и сошла с войлочного коврика, на котором выполняла упражнения. Ирландский волкодав, изнывавший от калифорнийской жары в тенечке, сделал попытку приподняться и пойти за хозяйкой, но Сибилла раздраженно прикрикнула, и громадный пес с облегчением рухнул обратно.

Сибилла прошла на террасу, уселась за плетеный стол и резким мужским движением поддернула кверху рукава шелковой блузы. Симпатичный молодой мужчина в белой рубашке почтительно налил ей зеленого чаю в хрупкую пиалу. Сибилла с неодобрением посмотрела на него.

— Тони! Иногда мне начинает казаться, что твое призвание — официант.

— Метрдотель, ма, не меньше. Редкий официант знает столько сортов виски.

— Какого дьявола ты торчишь здесь уже пятый день?

— Я думал, ты соскучилась.

— Я и соскучилась! Но почти неделя — этого ни одна мать не выдержит. У тебя есть свой дом…

— Ма, перестань жадничать. Мой дом, твой дом… в конце концов, они все папины. Кроме того, мне пока лучше у себя не появляться. Я же тебе говорил: возможны эксцессы.

Сибилла фыркнула и поднесла пиалу к губам.

— Эксцессы! Очередная блондинка? Или на этот раз брюнетка — я сбилась со счета.

— Я ни при чем. Она сама возомнила бог знает что. Вообрази: я должен на ней жениться! Это же смешно!

— Это не смешно, Тони. Тебе тридцать восемь лет, в этом возрасте…

— У тебя еще не родился я, я помню. У меня тоже.

— Что тоже?

— Не родился. Никто. Наверное.

— Тони, ты должен отдавать себе отчет: я страшно рискую, укрывая тебя здесь. Если отец узнает, а он узнает, то сотрет меня в порошок…

— Ему не удавалось это сделать последние пятьдесят два года, хотя поводов наверняка было больше. Обойдется и на этот раз.

— Какого черта ты наобещал этой девице?

— Я ничего ей не обещал. Пойми, она же будущая великая актриса, как и все в этом городе. У них чрезвычайно развито воображение — просто диву иногда даешься, чего они себе могут напридумывать.

— Но она жила в твоем доме!

— Мало ли кто жил у меня в доме. Томми Морган жил, Фред Лиотта… Это же не значит, что я должен на них жениться?

— Тони, ты балабол!

— А ты злючка. Нет, чтобы порадоваться приезду сына…

— Я тебе радовалась. В тот день, когда ты родился, и еще в день вашего с Моникой развода. Причем во второй раз я в основном радовалась за нее.

— Мама, не начинай. Моника — это сладостная, но все же ошибка моей молодости. Папа меня достаточно за нее наказал, сделав Монику своим пожизненным доверенным лицом. Теперь путь в большой бизнес мне заказан…

— Моника — прекрасный человек.

— А кто спорит? Я сам ее очень люблю, но невозможно же всю жизнь смотреть в глаза тому, кого все окружающие считают твоей невинной жертвой? Кроме того, у нее очень ревнивый муж. Сама видишь, кольцо вокруг меня сжимается. Алчные брюнетки, бывшие жены, злые отцы и черствые матери…

— Трепло! Сгинь с моих глаз.

— Не могу, там очень жарко.

— У тебя в машине кондиционер!

— Я не дойду до машины, сгорю. Очень плохо переношу жару.

— Для человека, родившегося в Южной Африке, несколько рискованное замечание.

— О, там совсем другое дело. Ветер саванны, шорох диких трав…

—Тони! После занятиями цигун мне нужно расслабиться и медитировать! Вместо этого я только злюсь. Надо пить зеленый чай — а мне при виде тебя сразу хочется хлопнуть виски.

— Главное — не борись с собой, ма! Это очень вредно для печени.

— Все, не могу больше. Отравил мне утро. Пойду в комнату.

— Я тоже тебя люблю, мама!

Дерек Ван Занд отложил газету и с интересом уставился на Монику.

— Меня к телефону кто?

— Сибилла. Она очень взволнована.

— Что она, с ума сошла? А вдруг я бы спал?

— Но вы же не спите.

— Неважно, ты спала. Кстати, как спится на новом месте?

— Отлично, спасибо. Морис сегодня заблудился в поисках ванной.

— Привыкнет, он парень цепкий. Давай телефон. Сиби? Старушка, что случилось?

— Дерек, это невыносимо. У меня нервы на пределе. Он здесь!

— Кто именно, любимая?

— Твой сын!

— Дай подумать… Сиби, их немножко многовато, дай наводочку.

— Не смешно. Я говорю о нашем с тобой сыне, об Энтони.

— В принципе я так и подумал. Что на этот раз?

— Нарушение брачных обязательств.

— О господи… и не надоело ему?

— Он клянется, что на этот раз ни при чем.

— Не верь, гони в шею.

— Не могу, он милый. Похож на тебя в молодости.

— Я что, был таким же оболтусом?

— Гораздо хуже, но это мне в тебе и нравилось. Вернемся к Тони. Сделай что-нибудь.

— Что именно? Выгнать его из твоего дома?

— Нет. Пристрой его к делу.

— К какому?! Солнышко, я уже не так молод, как хотелось бы.