Книга Черное солнце - Ирина Арбенина

Аня не стала ничего рассказывать Федору Андреевичу про ясновидящую Орефьеву.

Она знала, что, когда старику сообщали что-нибудь «этакое», он начинал, по его собственному признанию, бешено хохотать — ведь как-никак бывший комсомолец и материалист! Ну, не верил, и все тут!

Однако для себя Аня решила, что это все же удивительное совпадение. Очевидно, появление черепах на безымянном острове было связано с каким-то важным для планеты происшествием, глобально охватывающим радиусом своего действия огромную территорию и множество людей. И тогда, не исключено, что люди с повышенной чувствительностью и способностью проникать в «мировой информационный банк», способны увидеть вещи и не имеющие, может быть, к ним прямого отношения, но происходящие в данный момент за сотни километров от них.

А может быть, все-таки имеющие?

Может быть, Орефьева, пока они бок о бок томились с ней в темном подвале, со свойственной ясновидящим сверхчувствительностью, уловила то, о чем напряженно и неотступно думала все последнее время сама Светлова? И из вороха мировых происшествий ее интуиция извлекла то, что напрямую связано с ответами на мучившие Анну вопросы?

Светлова долго дозванивалась на телевидение.

Наконец там ей ответили, что черепахи — это был далеко не свежий сюжет, пришедший некоторое время назад по каналам Рейтер. Просто раньше его никогда не пускали в эфир.

То есть отсюда следовало, что Орефьева видеть этот сюжет раньше никак не могла.

Но, может быть, она видела что-то похожее?

Ведь создается впечатление, что некоторые новости словно штампуют: еще один «львенок с соской», еще один ураган…

Однако совпадение таких деталей, как муж и жена.., англичане на острове.., и, главное, эти пластиковые бутылки из-под минералки, в которых мужчина с женщиной носят воду и из которых поливают умирающих черепах, — вряд ли возможно такое совпадение…

* * *

Что же тогда происходит?

Значит, Геннадий Гец знал о существовании Осипа Николаева и Александра Полоцухина? И о Марион Крам, Марии Крамаровой, тоже знал и был с ней как-то связан? Крам оставила завещание Игорю Багримовичу Тегишеву. А Игорь Багримович сказал, что он не знает никакой Марии Крамаровой.

Соврал, по-видимому: безусловно, между ними существовала какая-то связь.

А есть ли связь между Тегишевым и этими тремя умершими?

К сожалению, они на этот вопрос ответить уже не могут, и, может, это как раз и объясняет их преждевременный уход из жизни?

Но если они не могут ответить, значит, надо спросить об этом самого Тегишева, благо он еще жив.

И как бы он ни ответил… А он скорее всего соврет, как и в случае с Крам, но это уже будет все равно: какая-никакая, а информация будет получена.

И вот Светлова решила посетить Тегишева экспромтом, без предварительного звонка, потому что нет ничего проще, как отказать человеку по телефону.

И в один прекрасный день она просто появилась на пороге уже знакомого ей дома.

Консьерж довольно мирно отнесся к желанию гостьи поговорить по домофону. И стало очевидно, что никаких приказов от Игоря Багримовича — «а вот эту и близко на порог не пускайте!» — он не получал. Стало быть, прошлый Анин визит Игоря Багримовича не испугал и, вообще, судя по всему, настроение ему не испортил…

— А его нет дома, — ответил Анне уже знакомый, «почти детский» голос.

— Жаль… Я, видите ли, из адвокатской конторы…

Я у вас уже была как-то.

— Какой еще конторы?

— Ну, видите ли, речь идет о наследстве из Амстердама…

— Да? А папа мне ничего не говорил.

«Так низко пасть! — Светлова мысленно краснела от стыда. — Самое последнее дело — пытаться вытянуть информацию из детей!»

— Нам, что, досталось наследство, а папа не хочет его брать?

— Получается что-то в этом роде.

— Ничего себе, «что-то в этом роде»! Да это просто безобразие!

— И мне так показалось…

— Я вообще никогда еще не получала наследства. Должно быть, это очень приятно. Знаете что?..

Поднимайтесь к нам!

Аня оглянулась на консьержа — лицо его оставалось непроницаемым во все время бурного обсуждения перспектив получения голландского наследства.

Вот это профессионализм!

* * *

Девушка — скорее даже девочка — встретила Светлову в пижаме, с толстенной старой книгой в руках — палец заложен между страницами.

— Ну, так что за наследство?

— Извините, но это строго конфиденциально и касается — пока! — только вашего отца.

— Вот как? — Хозяйка квартиры была явно разочарована. — Ну что ж! Подождем папу.

— Подождем.

И они стали ждать папу.

— Чего читаешь? — поинтересовалась ради приличия Светлова.

— Книгу.

«Отличный ответ, — похвалила про себя Аня. — Главное — исчерпывающий».

Светловой вообще нравились эти совсем маленькие, только-только подросшие девочки. Их предельный лаконизм.

— Какую книгу? — решила все-таки уточнить Анна. — Ну, если не секрет, конечно.

— Не секрет.

Гусенок немного оживился, открыл книгу на том месте, где держал палец, и начал читать вслух:

— "Молодого гуся или утку узнают по лапкам.

Они должны быть желтыми и блестящими, а перепонки хрупкими. Клюв должен быть яркого цвета.

Покупая гуся или утку, нужно следить за тем, чтобы клюв был желтый, а никак не красным и не темным. Откормленный гусь покрыт большим количеством жира. Под ножками у него валики сала. Если стремятся вытопить побольше жира, выгоднее покупать небольшого гуся…

У молодой птицы лапки светлые и гладкие, по виду влажные, у молодого голубя — розовые. Перьев мало…"

— И откуда такое поэтическое описание? — Аня прервала это вдохновенное декламирование.

— Из книги о вкусной и здоровой пище. — Гусенок перевернул обложку. — Славной чешки Марты Гавелковой.

«Птицу нужно убивать быстро и таким образом, чтобы не причинить ей ненужной боли и чтобы из нее не вытекла вся кровь. Если вытечет вся кровь, то мясо будет темным. Голубю отрубают головку острой сечкой…»

— Б-рр!.. — не выдержала Анна.

— Это еще что!

— Что, есть и еще более художественные описания?

— Разумеется!

— Ну, например?

— Это мы еще не дошли до главы «Как убивать рыбу».