Книга Игры богов - Александр Золотько

– Да, – согласился он, – тут ты не врешь. Ты не знаешь, зачем меня нужно притащить в Вечный город. Однако ты и не говоришь, к кому меня нужно было притащить.

Но Бес не знал и этого. Знал он только о том, что некто смертный, торговец коврами из Первого оазиса, обратился к нему с предложением.

– Сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться, – сказал Бес.

– Вечную жизнь? – спросил Бродяга.

Бес попытался найти в его голосе иронию или сарказм, но не смог. Просто вопрос. Просто несколько слов, произнесенных ровно, без скрытого смысла. Уточнение. А не пошел бы ты, Бродяга, со своим уточнением…

– Вечную жизнь? – повторил свой вопрос Бродяга. – Или еще что-то?

Бес поправил мешки, притороченные к седлу.

– Что-то еще… – протянул Бродяга. – Значит, вечная молодость у тебя есть. Еще получить вечную жизнь – и ты станешь крутым парнем, который сможет посылать всех на фиг и дальше. Но ты хочешь и что-то еще? И это еще тебе предложили… Так ты что – решил заделаться богом?

– Куда я его сунул? – пробормотал Бес.

– Мозги ищешь? – поинтересовался Бродяга.

– Слушай, если ты шандарахнул меня по голове секирой и потом не убил – это еще не значит, что я должен спокойно выслушивать твои шуточки. Что ты ко мне прицепился? Тебе какая разница? Нужно было сунуть тебе талисман повиновения, а потом сопроводить в Вечный город. Остановиться на постоялом дворе у Нижнего храма. Все. Все! – выкрикнул Бес. – Не больше и не меньше. А ради чего я согласился это сделать – моя проблема, не твоя. И не твое дело. Завтра мы будем в Вечном городе. Ты сможешь трахать баб, а не заниматься этим с моими мозгами. Понял? Я, например, собираюсь немного заработать и отвести душу. По бабам, по бабам, по бабам… А ты можешь делать, что тебе угодно. Я вообще мог бы тебя сейчас бросить и двинуться по своим делам.

– Не можешь, – спокойно возразил Бродяга.

– Это еще почему? Снова секирой вломишь?

– Нет. Просто ты ведь подрядился доставить меня на постоялый двор возле Нижнего храма. Предоплаты не было?

– Ну…

– Не было. Значит, ты получил в лучшем случае десятую часть вперед. – Бродяга увидел, как искривились губы Беса, и засмеялся. – Извини, ты ничего не получил. Никто не мог дать тебе десятую часть бессмертия. Бессмертие для Беса. Бессмертный Бес. Бес смертный Бес. Бес…

– А если я все-таки попытаюсь дать тебе в рожу? – спросил Бес. – Не хрен выкобениваться, поэт в чужом тряпье.

– Извини, – махнул рукой Бродяга. – Действительно, извини.

Бес промолчал.

Луну закрыло облаком, и на дороге разом стало темно. Светло-серая пыльная полоса между черными стенами деревьев. Усилился ветер. Теперь он гнал клубы пыли навстречу всадникам. Бес обвязал нижнюю часть лица шелковым платком. Бродяга последовал его примеру. Только платок ему достался льняной.

– Извини, – крикнул Бродяга, пробиваясь сквозь шум ветра. – Я не хотел тебя обидеть. А спрашиваю потому, что хотел тебе помочь.

– Вернемся назад и поищем талисман? – крикнул в ответ Бес.

– Нет, я поеду с тобой в этот притон без талисмана. Добровольно.

– Что? – не поверил своим ушам Бес.

– Добровольно! – повторил Бродяга. – Это значит – без принуждения.

– Тебя, пожалуй, принудишь.

Ветер усиливался, рвал одежду и хлопал плащом, как крыльями. Бес почувствовал, как сжало горло плащом. Потянул, высвобождаясь.

– Ты ничего не чувствуешь? – крикнул Бродяга.

– Что?

– Запах.

– Запах? – Бес сдвинул с лица повязку и попытался принюхаться.

Полный нос и полный рот пыли. Только пыль эта имела какой-то запах. Знакомый, дразнящий запах.

– Чувствуешь?

– Что-то знакомое…

– Извращенец хренов, – засмеялся Бродяга. Громко засмеялся, чтобы Бес услышал. – Ты столько ее выжрал, что уже и запаха не ощущаешь.

– Сома? Не может…

Какой, к хренам, не может быть, оборвал себя Бес. Бродяга прав. Это сома. Этого не может быть, но это действительно запах сомы. Бес попытался представить себе, что может так пахнуть. Сома, понятно, но каким образом? Кто-то выплеснул пару бурдюков амброзии… Пары бурдюков, наверное, мало. Ветер и жара высушили бы лужу быстро. Что это может быть? Бес вспомнил легенду о том, что сому производят гигантские песчаные черви, обитающие в Великой пустыне. Бред, конечно, но сейчас он очень хорошо представил себе, что движутся они прямо в пасть лежащего на дороге червя, а ветер, пропитанный сомой, – это только дыхание червя. И…

Бес получил удар справа, слетел с горбатого и упал на обочину. На ноги, конечно. Успел выхватить кинжал и выругаться. Снова Бродяга. Неймется ему…

И, кстати, когда ветер напомнил ему дыхание, пропитанное сомой, Бес был близок к истине. Истина, правда, к особой близости не стремилась.

Гигантских червей не бывает. Сома своим происхождением обязана вовсе даже другому явлению. Но вот дыхание… К ветру оно отношения не имело. Просто если человек много и долго будет пить амброзию, то из его рта будет пахнуть именно амброзией. Женщины от такого запаха просто сходят с ума. Мужики тоже, если пахнет от женщины. Некоторые шутники утверждали… Но дело не в этом. Если долго и обильно поить человека сомой, или амброзией, то от человека будет пахнуть амброзией. Сильно пахнуть. А если поить амброзией много и долго два десятка огромных наемников из земли Черных, а потом поставить их ночью возле дороги так, чтобы ветер дул им в спину… Тот, кто ставил наемников, не предполагал, что будет ветер. Хотя, с другой стороны, дышать Черным он тоже запретить не мог. Так что знающий все равно учуял бы этот запах. Только чуть ближе. В этом случае все могло бы развиваться немного иначе. Но вышло – как вышло.

Как бы там ни возмущался Бес, но, слетев от удара на землю, он разминулся с двумя копьями. У копий были длинные, в две ладони, наконечники, с зазубринами по бокам. И наконечники были смазаны ядом. И брошены были копья с такой силой, что, перелетев горбатого, воткнулись в землю шагах в пятидесяти дальше. Примерно там же, где упали еще с десяток таких же копий. Все двадцать наемников были из одного племени, и оружие у них было одинаковым. Метнув одинаковые копья, Черные ринулись в атаку, размахивая одинаковыми мечами из железного дерева. В ночной темноте, перемешанной с ветром и пылью, Черные тоже казались совершенно одинаковыми.

– Вашу мать, – пробормотал Бес, обнаружив, что на дороге стало тесно. – Вашу бабушку…

Пригнулся, повернулся, подпрыгнул и отбил кинжалом. Четыре выпада одновременно. Вашу… Бес сорвал с себя плащ, хотел обмотать руку, но сразу три меча запутались в полотнище. Пришлось рвануть плащ в сторону, уводя лезвия от себя. Кинжал вошел во что-то плотное. Раздался крик ярости. Хотя должен был прозвучать предсмертный хрип.