Книга Точка зеро - Стивен Хантер

Замигали фотовспышки, обходительные тележурналисты потекли вдоль ограждения, сдерживающего их, стараясь выглядеть одновременно спокойными, сосредоточенными и возбужденными, однако Ибрагима Зарси быстро провели мимо, не дав ему ответить на выкрикиваемые вопросы.

Это был необычайно привлекательный мужчина лет пятидесяти пяти, с густыми черными волосами, тронутыми на висках обаятельной сединой. Аккуратный ежик усиков, проницательные черные глаза, оттеняющие ослепительно белоснежные зубы. Новоявленный Омар Шариф?[25]Помимо всего прочего, Зарси походил на игрока в поло, на чемпиона по бриджу, на маститого игрока в гольф, на охотника, поразившего всех пятерых смертельно опасных хищников. А также на рыбака, вытащившего по-настоящему страшную рыбину, на ловеласа, уложившего немало блондинок в постель на съемных квартирах Парижа и Лондона, на умного безжалостного нарцисса и на последнюю шлюху.

Сегодня на его левой руке были часы «Патек Филипп», неброские, в золотом корпусе, с черным циферблатом и римскими цифрами, с большим неограненным сапфиром на заводной ручке. Размером дюйм на дюйм, на ремешке из крокодиловой кожи. Часы как нельзя лучше шли к темно-синему в полоску костюму от лучших лондонских портных, накрахмаленной белой сорочке с изящными запонками из оникса и черным лакированным туфлям, сделанным на заказ. Одеваясь, он отталкивался от часов.

— Думаю, к ужину я надену золотой «Ролекс», — сказал Зарси, обращаясь к Аббе Гюлю, своему помощнику. — И поскольку ужин будет неофициальным, мой блейзер…

— Двубортный?

— Гм, — пробормотал Зарси, обдумывая варианты. — Пожалуй, и аскотский галстук, думаю, красно-сине-золотой, Семнадцатого полка королевских гусар. Голубая рубашка, золотые запонки от «Тиффани», серые брюки и эти милые штиблеты из цветной кожи с кисточками. Белые носки, разумеется.

— Слушаюсь, мой господин, — почтительно произнес Гюль, который никогда ничего не записывал, никогда не ошибался, прекрасно понимал настроения Большого человека, его потребности, желания, радости, муки, взлеты, падения и редкие шквалы раздирающих его сомнений. — Все будет сделано.

Ибрагим даже не посмотрел на этого человека, происходившего из семейства, которое вот уже двести пятьдесят лет служило клану Зарси, благодаря чему процветало.

— Сюда, сэр, — сказал служащий гостиницы, после того как его прошлое досконально проверила Секретная служба. Затем его провели через строй громил Управления и подвергли личному досмотру с участием двух телохранителей, готовых не раздумывая отдать жизнь за Великого Зарси. — Надеюсь, вам понравится проживание у нас.

— Не сомневаюсь в этом, мистер Никерсон. — Зарси успел прочитать фамилию на бирке; его старательно возделанное обаяние отчасти заключалось в том, что он быстро запоминал имена и никогда их не забывал. — Я просто обожаю вашу гостиницу. Будьте добры, передайте садоводу, что он отлично поработал. И пожалуйста, пусть пришлет цветов на тысячу долларов ко мне в номер сегодня. И пусть он делает так каждый день.

— Все уже сделано, сэр, — ответил слащавый, профессионально подобострастный Никерсон, прозванный прислугой гостиницы «Смазчиком», — как и в прошлый раз.

— Просто превосходно, — похвалил Зарси.

— Вам отведен целый этаж, сэр, — вставил мальчик на побегушках из Управления, мелкая сошка из афганского отделения по фамилии Райан. — И пожалуйста, пожалуйста, держитесь подальше от окон. Я настоятельно…

— Мистер Райан, вы забываете, что Аллах в своей справедливости оберегает меня — и не допустит, чтобы со мной случилась какая-либо неприятность. Это предопределено свыше, как и то, что я стану человеком, которому будет суждено вывести мой народ из тьмы. Я — река для моего народа и должен… о, простите, кажется, я снова цитирую Алека Гиннеса из «Лоуренса Аравийского». Так легко попасться на плагиате в наши дни, когда у самого последнего крестьянина собака привязана поводком к ужасам Интернета и может мгновенно тебя поправить.

— Понимаю вас, — сочувственно промолвил Райан.

— Просто ужас, — обаятельно усмехнулся Зарси.

— У вас есть пара часов. Затем коктейль-вечеринка с тремя сенаторами из комитета по международным связям дома у миссис Доуд в Уотергейте.

— И как поживает Мо? По-прежнему пишет по две очаровательные вещички в неделю?

— Разумеется.

— Молодец! Просто порох, огонь, ракета! Ну а завтра?

— Весь день в Управлении, вместе с мистером Коллинзом и нашими специалистами по Афганистану.

— Надеюсь, кормить будут пристойно. Двойные гамбургеры из «Бургер-кинг», но жареную картошку я предпочитаю из «Макдоналдса», в «Бургере» она не такая хрустящая. Разумеется, вы сможете отрядить одного из своих молодых убийц в «Макдоналдс».

— Не сомневаюсь, сэр.

— Будущий президент не употребляет в пищу недостаточно качественную жареную картошку, — высокомерно заявил Зарси. — Это так вульгарно.

— Я позабочусь о том, сэр, чтобы все было по высшему разряду, — заверил его Райан.

— Рассчитываю на вас. Ведь завтра мне предстоит ужинать в Балтиморе в ресторане своего брата. Конечно, я буду рад оказать ему эту любезность, но еда! Фу, уму непостижимо, как ему удается ее продавать. В любой деревне можно найти что-нибудь повкуснее, приготовленное на плите размером с переносной телевизор босой беззубой старухой. Однако Аса неплохо зарабатывает на жизнь. Ваша пресса считает меня мерзавцем, мистер Райан. Однако на самом деле мерзавец — это мой брат!

— Я с нетерпением жду возможности познакомиться с ним, сэр.

— Я с нетерпением жду встречи с ним, мистер Райан. Но меня приводит в ужас мысль, что мне придется с ним ужинать.

— Это покажет вас с лучшей стороны, сэр.

— Ну разве мы не могли бы встретиться, скажем, в одном из милых ресторанчиков быстрого обслуживания «Попай»?

Зарси вздремнул, принял душ, спрыснулся дезодорантом, помолился — впрочем, помолился ли, трудно припомнить, — освежился несколькими таблетками декседрина и почувствовал себя бодрым, словно тигр. Гюль приготовил одежду. Но теперь, перед тем как отправиться к Мо Доуд, Зарси отдался своему самому любимому занятию в любой поездке — заводке часов.

— Сэр, слуги готовы.

Зарси босой сел на кровать и налил себе стакан воды.

— Пусть начинают, — бросил он.

Гюль отдал негромкое приказание, и полдюжины слуг один за другим стали входить в комнату, почтительно кланяясь, и класть по одному предмету на бюро, на кофейный столик, на каминную полку, на прикроватную тумбочку, на все подходящие поверхности в этой просторной роскошной спальне. Поскольку предметов оказалось гораздо больше, чем слуг, процессия заняла какое-то время.

Каждый клал свой предмет именно туда, куда следовало, после чего возвращался за следующим и занимал место в очереди. Когда они наконец закончили, Абба Гюль проверил, что все аккуратно разложено на равном расстоянии друг от друга.