Книга Умм, или Исида среди Неспасенных - Иэн Бэнкс

В салоне такси удушающе пахло резким, дешевым одеколоном. Поездку до Джиттеринга скрасили яркие рассказы водителя о больницах и проктологических операциях.

* * *

– Не слабо. Ранчо, – восхитился Зеб, разглядывая эффектный загородный дом.

«Ламанча» белела за воротами, в конце подъездной аллеи; это был целый конгломерат одноэтажных зданий с причудливыми фронтонами и большими зашторенными окнами. Сад подкупал особой ухоженностью, хотя посреди газона кто-то забыл расписную телегу; по другую сторону подъездной аллеи, на полоске травы, красовался новехонький плуг, а к стене дома было прислонено выкрашенное яркие цвета тележное колесо. Для реальной фермы все здесь было слишком уж чисто и аккуратно.

На побеленных деревянных воротах, высотой мне по плечо, крепилось несколько табличек; одна гласила «Ламанча», другая – «Частная собственность, вход воспрещен», третья – «Осторожно, злая собака», причем последняя сопровождалась портретом огромного пса, дабы лишить посетителя всяких иллюзий по поводу внешнего вида этих животных.

– Приехали, – сказала я, высматривая сквозь штакетник задвижку или крюк.

– Эге, – произнес Зеб, тыча пальцем в табличку «Осторожно, злая собака».

Между тем я успела отодвинуть засов и толкнула калитку.

– Что такое? – переспросила я. – Ах, это. Ерунда; скорее всего, просто блеф. Кроме того, – я пропустила своих спутников вперед и постаралась ободрить, – у меня есть подход к животным, особенно к собакам.

Прикрыв ворота, я возглавила нашу процессию. На полпути к дому мы услышали хриплый лай. Все трое остановились. Из-за дома выскочил крупный пес, размером с жеребенка, – портрет явно делали с него. На загривке коричневая шерсть с белыми пятнами стояла дыбом; из пасти капала слюна.

– Атас!

– Линяем! Айсида, беги!

Я обернулась: Зеб и Боз (который хотя бы оглядывался на меня) резво уносили ноги.

Меня не заразил их страх. Со мной была вера. И я действительно знаю подход к животным. На долю секунды задумавшись, я взвесила ситуацию. У меня за спиной хрипела собака; наверно, в доисторическую эпоху такие звуки издавали простуженные динозавры. Медлить не следовало.

* * *

Особый подход к живым тварям у нас в крови; когда мой дедушка, убедив мистера Мак-Илоуна стать его первым апостолом, обосновался на ферме в Ласкентайре, он сразу поладил с лошадьми и прочей скотиной; ему ничего не стоило унять разбушевавшихся животных или определить их недуг задолго до прибытия ветеринара.

Этот талант унаследовал мой отец, который в Верхне-Пасхальном Закланье еще в школьные годы ходил за овцами и коровами, хотя наш Основатель считал, что Богоизбранникам не к лицу заниматься скотоводством. Но Сальвадор ни в чем не мог отказать своему сыну; охотно признаю, что такое послабление распространилось на всех прочих Богоизбранников и вошло в число догматов нашей веры (к моей большой радости), поэтому мой отец и отводил душу, присматривая за животными.

* * *

Я не разделяю страсть отца к животным, хотя отношусь к ним с симпатией и при необходимости могу с ними ладить и работать – через отца эти умения перешли ко мне от деда: плюс к тому я умею Исцелять.

Убедившись, что Зеб и в особенности Боз думают, будто мы улепетываем в полном составе, я остановилась, резко развернулась, опустилась на четвереньки и оперлась на вытянутые вперед руки. Припав к траве и глядя снизу вверх на огромного пса, который был уже в угрожающей близости, я немного продвинулась вперед, для чего оттопырила зад и подпрыгнула. От неожиданности собака замедлила бег; я повторила то же самое движение, и, к моему огромному облегчению, пес перешел на шаг, начал фыркать и принюхиваться. Я еще раз повторила движение. Собака растерялась, оглянулась и дальше продвигалась совсем медленно. Я сделала то же самое – «песик, давай поиграем» – и опустила глаза, услышав грозный рык. Когда же я вновь подняла взгляд, собака виляла хвостом. Чтобы меня обнюхать, ей пришлось приблизиться.

Как я уже говорила, у меня есть Дар. Если на человека несется здоровенная собака, убегать не имеет смысла.

В общем, не прошло и минуты, а я уже сидела на корточках, гладила исходящего слюной нового знакомца и поглядывала на Зеба с Бозом, которые стояли за воротами, в ужасе уставившись на меня.

– Вы там снюхались, Айсида?

– Кажется, да, – ответила я. – Но вы пока не входите; посмотрю, что будет, если я двинусь в сторону крыльца.

Стоило мне приподняться, как пес зарычал – аж земля задрожала. Решив пожертвовать достоинством ради общего дела, я так и проползла на четвереньках до крыльца в сопровождении довольного цербера. Добравшись до входа, я позвонила в дверь. Собака залаяла, и ее лай эхом разлетелся по открытой веранде, после чего псина побежала в ту же сторону, откуда появилась, и исчезла за углом дома. Только теперь я встала на ноги.

Дверь приоткрыли, хотя и не сразу: это сделал высокий парень с мелированными волосами, в коем я заподозрила мистера Леопольда. Но почему-то ни рассказы Киммерии, ни местонахождение лондонского офиса не вязались с обликом этого загорелого, атлетически сложенного парня. Я успела заметить бейсболку (как и у Боза, перевернутую козырьком назад), тенниску и джинсы.

– Да? Чем обязан?

– А… здравствуйте. Меня зовут Исида Умм.

Я протянула руку. Хозяин дома нахмурился.

– Рада познакомиться, – сказала я, с улыбкой снимая шляпу левой рукой.

Взглядом я указала на протянутую руку и со значением кашлянула. Молодой человек продолжал хмуриться и не спешил отвечать рукопожатием.

– Прошу прошения, сэр, надо бы пожать руки. Думаю, правила вежливости в здешних краях не отменены.

Он еще больше помрачнел:

– Чего?

– Сэр. – Я резко просунула руку в дверь, почти ему под нос.

Похоже, с такими людьми церемониться бесполезно: он посмотрел на протянутую руку, будто впервые видел, и в конце концов осторожно протянул свою.

– Ну вот, ничего страшного, правда? – сказала я и небрежно нахлобучила шляпу.

Брови незнакомца удивленно дрогнули.

– Извините, что причинила беспокойство вам и вашей собачке, но я ищу одну…

– Где Тайсон? – требовательно спросил хозяин и еще больше помрачнел.

– Кто-кто?

– Тайсон, – повторил он и поверх моей головы оглядел лужайку.

Я рискнула сделать предположение:

– Песик? Он у вас молодцом, а уж как лает!

– Где его черти носят?

– Он меня встретил, проводил до дверей, дождался звонка и скрылся за углом.

– А тебе что здесь надо? – с подозрением спросил атлет и приоткрыл дверь пошире, не скрывая, что в руке у него гладкая деревянная дубинка.