Книга Черный список - Александра Маринина

– Вы в курсе социальной психологии изучали психологиютолпы? – спросил я.

Он как-то странно посмотрел на меня.

– И это тоже.

Из глубины сада выплыли наши нимфы числом до трех штук,держа в руках сорванные (разумеется, в нарушение всех правил), одуряющепахнувшие цветы. И в этот момент к нам буквально подлетела симпатичная девицахипповатого вида с блокнотом в руке.

– Прошу прощения, вы не могли бы уделить мне пять минут? Япровожу социологический опрос по заказу одной фирмы, всего несколько вопросов.

– Валяйте, – вяло разрешил я. – Кто долженотвечать?

– Все по очереди. Итак, первый вопрос: вы проводите свойотпуск за рубежом или только в России?

– В России, – ответил я.

– Тоже, – откликнулась Таня.

– И я, – отозвалась Ира.

– Когда как, – произнес Юрий.

– Второй вопрос: если вы проводили отпуск за рубежом, то вкакой стране вам больше понравились климат, кухня, жилищные условия, цены.

Теперь девушка смотрела только на Мазаева, поняв, что с намикаши не сваришь.

– По ценам, конечно, Кипр, – ответил он. – Поклимату – Кемер, Турция, по жилью – Испания. А кухня мне нигде не нравится,только в России.

– Отлично, – улыбнулась девушка. – Еще вопрос:если бы вам предстояло в этом году провести отпуск за рубежом, какую сумму выготовы были бы потратить на это?

– Не более двух тысяч долларов.

– Спасибо, теперь вопросы к вам. – Она подарила намослепительную улыбку, а я удивился, что мы все еще были ей интересны.

– Вы не ездите за рубеж из-за материальных трудностей или подругим соображениям?

– По другим, – в один голос ответили мы. Не хватало ещепризнаваться этой свистушке в своей нищете.

– Какое место в России нравится вам больше всего по ценам,климату, жилью, кухне?

Мы по очереди добросовестно перечислили названия мест, гденам доводилось отдыхать. В части климата все трое сошлись на полуострове Крым.

– Я же питерская, – пояснила мне Татьяна, когдадевушка-интервьюер поблагодарила нас и убежала дальше. – У нас оченьвлажный воздух, сыро, ветрено, и практически у всех хроническая пневмония илихронический бронхит. А после Крыма я по крайней мере полгода не кашляла. Жалко,что теперь эту лавочку прикрыли.

По изменившемуся гулу толпы я понял, что машина с Юшкевичемвот-вот появится. Юрий и Ирочка остались в саду, а я, схватив одной рукой Лилю,другой – Татьяну, стал пробираться к центральному входу. Возле крыльца стоялидва парня из службы безопасности и девушка из оргкомитета, та самая, котораяпомогала нам с Сергеем искать фиолетовую сумку с желтыми ручками. Чуть дальше,метрах в трех от входа, стояли милиционеры, которые должны были обеспечитьпроход Юшкевича в гостиницу. А дальше начиналось сплошное людское море.

Я поднял глаза и посмотрел на балкон на седьмом этаже. Славабогу, Сауле видно не было. Из-за поворота показалась длинная блестящая машина,и меня буквально окатила волна радостного напряженного ожидания, исходившая оттолпы. Прав был наш бородатый социолог, нужно держать себя в руках и неувлекаться.

Машина плавно остановилась, и глазам присутствующих предсталОлег Юшкевич. Я и не представлял, насколько он хорош на самом деле, а то, чтовидел на экране, по привычке делил на тридцать восемь, принимая во вниманиегрим, освещение, мастерство оператора и костюмера. Я вообще-то не ценительмужской красоты, но Юшкевич был парнем супер-экстра-класса. Не зря девки понему с ума сходят.

Он изобразил дежурную улыбку и сразу же стал искать глазамивход. Девушка на крыльце помахала ему рукой, дескать, я здесь, господинЮшкевич. Он увидел и помахал ей в ответ, мол, вас вижу, сейчас буду к вампробираться. И в следующую секунду я потерял его из виду. Вот только что он былздесь, перед моими глазами, – и его нет. Толпа с ревом набросилась насвоего кумира, мелькали головы, руки с зажатыми в них фотографиями,приготовленными для получения автографа…

Я с трудом оторвал взгляд от того места, где только чтовидел Олега Юшкевича, и уставился на входную дверь. Нет, никто не пыталсяпрошмыгнуть мимо охраны ни с улицы, ни на улицу, хотя охрана как будто ослеплаи не видела ничего, прилипнув взглядами к водовороту, образовавшемуся в местенахождения Олега. Взгляд наверх – балкон пуст. Молодец, Сауле, выдержала.

Внезапно над толпой пролетел и растаял в вечернем небепронзительный вопль. И следом за ним повисла тишина. Сказать, что у меня появилосьнедоброе предчувствие, – это ничего не сказать. В этот момент я уже зналточно, что произошло несчастье.

Я сжал руку Татьяны и шепнул ей:

– Уводи Лилю. Идите в сад, к Ирочке и Мазаеву.

Таня, не задавая вопросов, кивнула, взяла мою дочь за руку иповела прочь от центрального входа.

Толпа расступилась, пропуская милиционеров, и я увидел ОлегаЮшкевича. Суперзвезда и секс-символ лежал на земле лицом вверх, устремив своизнаменитые голубые глаза в темное бархатное южное небо. Беда пришла совсем не стой стороны, откуда ее ждали.

* * *

От гостиницы мы уходили в хорошем темпе. Я боялся, чтопонаедет милицейское начальство, и совсем не хотел встречаться с темполковником, который велел хорошему мальчику Сереже Лисицыну не водиться сплохим дядькой Владиславом Стасовым. Мне-то по большому счету на этогополковника наплевать, он не может запретить мне находиться там, где я хочу, номне не хотелось навлекать на Сергея дополнительные неприятности. Кроме того, яне пылал желанием встречаться ни с Ритой, ни с ее любовником Борисом Рудиным.Рудин, конечно же, вцепился бы в меня мертвой хваткой насчет пойти к немуработать, ну а про Ритку и говорить нечего, учитывая, что рядом со мнойнаходится Татьяна. Мадам Мезенцева начнет есть ее глазами и говоритьнеприкрытые гадости.

Миновав шумный многолюдный центр города, мы сбавили шаг ипошли медленнее. Три нимфы, две большие и одна маленькая, шли впереди, а мы сМазаевым отстали, вполголоса обсуждая только что происшедшую у нас на глазахтрагедию. Олег Юшкевич был заколот шилом в спину. Острая сталь, судя помгновенной смерти, попала прямо в сердце. Удар был нанесен мастерски, точно инезаметно. Я по опыту знал, что убийства, совершенные в толпе, раскрытьневозможно. Помочь здесь может только чудо в виде добровольного признания виновного,но такие чудеса, как показывает практика, случаются так же часто, как рождениещенков у кошки. Ну, может, чуть чаще.

Меня удивило, что Мазаев, пробравшись сквозь толпу и бросивединственный взгляд на лежавшего на земле Юшкевича, сразу уверенно сказал, чтотот умер.

– Как вы смогли констатировать смерть? – спросил яего. – Разве вы врач?

– Я не врач, но я прошел Афганистан. Этого более чемдостаточно, чтобы научиться отличать смерть от жизни.