Книга Невский проспект - Дмитрий Вересов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нет, не поможет клинок и броня против «монаха».
Замкнутый круг
Переплет едет на охоту и попадает в капкан
Телефон в то утро звонил долго. Переплет был уверен, что это опять Григорьев – больше звонить было некому. Взял трубку, готовясь дать комсомольцу решительный отпор, но это был не Дрюня. Голос, раздавшийся в трубке, Переплет узнал сразу.
– Как дела? – спросил Раков.
Тон его был беззаботным, но поскольку до сих пор «стратег» ни разу не звонил Акентьеву, тот ощутил легкое беспокойство. После дежурного обмена любезностями москвич поинтересовался планами Александра на ближайшее время. Переплет еще больше встревожился, но ответил, нисколько не покривив душой, что никаких особенных планов у него на это самое время не имеется.
– Вот и хорошо! – сказал собеседник, хотя Акентьев не сомневался, что наличие планов не имело для того никакого значения. – Девятнадцатого сентября прилетайте в Москву, нужно встретиться, обсудить кое-что! Билет мы вам оплатим – надо думать, вы сейчас не роскошествуете…
Переплет ничего на это не сказал – жаловаться на недостаток потенциальных антисоветчиков и порнографов было как-то странно, отвечать: «Не ради корысти трудимся» – тоже: посчитают издевательством. Как он прекрасно понял, об отказе не могло быть и речи. Он уточнил время и место – в Шереметьево его должна была ждать машина.
– Предстоит небольшой пикник, – посчитал нужным разъяснить «стратег», чтобы Акентьев не паниковал понапрасну.
– Бутерброды брать? – пошутил Переплет, которому все это не очень понравилось.
– Думаю, насчет провизии беспокоиться не стоит! – усмехнулся в ответ Раков. – Кстати, вы не охотник случайно?
– До чего? – не понял Переплет.
– До охоты!
– Думаю, вы бы об этом знали, – сказал Акентьев. – Нет, не охотник. Помнится, как-то, во младенчестве еще, птичку камнем зашиб и с тех пор уже не охотился!
– Жаль, жаль, ну это ничего! Увидимся!
«Что-то было людоедское в этом голосе, – думал уныло Переплет, положив трубку. – Какого черта им, в Москве, от меня нужно?» Все шло прекрасно, книги по эзотерике регулярно доставлялись им в дом на канале. Правда, в последнее время ничего стоящего на эту тему в мастерской не появлялось, но вряд ли это обстоятельство послужило причиной вызова. Нет, не нравилась Переплету эта поездка, но сказаться хворым не получится – не тот случай. Пришлось собираться – времени оставалось в обрез.
«Поедем, красотка, кататься, давно я тебя поджидал!» – звучало навязчиво в мозгу. Билет был заказан на его имя. «Как в лучших домах Европы», – подумал Переплет, только радости от такого внимания к его персоне не было никакой. Отсутствие предварительной информации – вот что удручало, но взять эту самую информацию было неоткуда. Дрюня Григорьев в столь высоких сферах связей не имел, кроме того, Переплет в последнее время избегал с ним встреч.
«Ладно, – решил он, – на месте все выясним!»
Может, прознал все-таки Раков про его эксперименты и вызывает в Москву, чтобы огласить приговор, а потом расстрелять? Нет, Переплет понимал прекрасно, что, подписавшись на сотрудничество, ввязался во что-то очень серьезное, но не расправится с ним «стратег» – для этого вызывать не нужно.
Тут что-то другое. Собрался с дальним прицелом – упаковал в дипломат лучший костюм, подаренный отцом и практически не надевавшийся: в переплетной мастерской франтить было глупо. Предупредил Федора Матвеевича, что его не будет несколько дней, и прямо из мастерской отправился в аэропорт.
Летать Переплет не любил и предпочел бы отправиться в Москву поездом, но выбора ему предоставлено не было. По пути в аэропорт он вспоминал тот первый раз, когда отец, собиравшийся в Одессу на какие-то съемки, пожелал взять с собой семью – отдохнуть на море. Вот тогда юного Сашу Акентьева охватил какой-то просто невиданный ужас. Почему-то он был уверен, что они не долетят ни до какой Одессы. И вообще самолеты стали казаться ему чем-то смертельно опасным. Какой вой поднял он тогда в здании аэропорта – всегда спокойный Сашенька захлебывался в слезах на руках у нервно трясущей его матери. Никогда позднее Акентьев не мог понять, почему таким странным образом принято успокаивать ревущих младенцев. В тот раз мать добилась лишь того, что его стошнило.
– Мой сын, словно легендарный Антей, – шутил по этому поводу отец. – Не желает отрываться от земли, дающей ему силы!
Правда, в тот теплый июньский вечер Акентьеву-старшему с орущим ребенком на руках было совсем не до смеха. Он не раз выразил сожаление, что детей нельзя перевозить отдельно, как перевозят животных, при этом усыпив их на время полета, чтобы не осложнять никому жизнь.
Несмотря ни на что, до Одессы они добрались. Однако обратно мать с ним ехала уже поездом.
После этого Переплету случалось летать, и не раз. До истерик дело не доходило, но всякий раз он ощущал неприятное беспокойство до тех пор, пока снова не оказывался на земле. Почему-то сейчас он вспомнил именно тот, первый свой полет, хотя и день был непохож – стояла пасмурная осенняя погода. Бабьим летом пока и не пахло: день за днем – дождь и ветер. Мелькнула надежда, что вылет отменят, но тут же растаяла – самолеты взлетали и садились. Акентьев слонялся в зале ожидания, слюнявя во рту мятный леденец, пока не сообщили о начале посадки.
В самолете он задремал – почти всю ночь накануне вылета Переплет провел без сна, пытаясь как-то осмыслить все, что происходило с ним до сих пор. Правда, что считать точкой отсчета, в какой момент жизнь его повернулась на новый лад? Отец в редких «душеспасительных беседах», как называл их Переплет, говорил ему о том, что рано или поздно придет и в его жизнь осознание своего места. Александр не любил эти проповеди и не видел в них абсолютно никакого смысла. Странно, что отец, считая себя интеллектуалом, опускался до подобных нравоучений. К счастью, это происходило нечасто – у Акентьева-старшего просто не хватало времени. Но, вероятно, даже в самом кошмарном сне не мог он представить себе, с чем будет связано возмужание его сына. Вернее, с кем.
В его последний визит Переплет стыдливо спрятал книгу, которую читал, – одну из тех, что следовало отнести на канал, друзьям из Совмина. Правда, сам Александр давно уже не следовал неукоснительно их с Раковым негласному договору – кое-что возвращалось законным владельцам без проверки Совмина. С некоторых пор он стал воспринимать Совмин и всех его аналитиков как своих конкурентов. Они рвались туда, куда он уже сумел попасть самостоятельно. Знали ли они о существовании этого мира или пока только нащупывали пути?
Бывало ведь не раз, что ищет клад целая команда, трудятся не покладая рук, с точными картами и лучшим инструментом. И все без толку. И тут же какой-нибудь случайный прохожий натыкается на этот самый клад и оставляет специалистов с носом. Если ему позволят, конечно. Переплет не сомневался, что «стратег» Раков никаких конкурентов на этой стезе не потерпит и, узнай он о переплетовских экспериментах, ему не поздоровится. Нет, бить, конечно, не будут, а запрут в какой-нибудь клинике, как того же Маркова, и станут изучать.
