Книга Выше только звезды. Как в индийском кино - Марина Серова

Выкрикнув это, она обхватила себя за плечи, которые тряслись, как в лихорадке, и наконец-то не выдержала и заплакала – нервы у нее сдали.

– Алла Викторовна! – я бросилась к ней и обняла. – Успокойтесь, пожалуйста! Это все действительно было, то есть в прошлом! Это никогда не повторится, и я никогда никому ничего не расскажу! Даю вам честное слово!

У меня в руках она постепенно затихла, я дала ей напиться, а она вытерла слезы и с трудом мне улыбнулась, только вот улыбка у нее была жалкая и кривая.

– Не думала я, что мне так тяжело будет рассказывать, – призналась она.

– Алла Викторовна, может, не стоит продолжать? – спросила я, видя, как она мучается.

– Нет, надо! Чтобы вы поняли, что произошло и какой необыкновенный человек Вадим, – твердо заявила она. – В общем, страшно мне тогда стало, так страшно, как еще никогда в жизни не было. Вера посоветовала мне бежать в Мичуринск. А как? Женька же сразу все мои документы забрал и в сейф положил, сказал, что там сохраннее будут, там они и оставались. Денег он мне никогда не давал, даже номерок от шубы, тоже ношеной, между прочим, у него в кармане был, на ногах у меня – туфли открытые, а на улице декабрь. Куда мне деваться и в чем? Тогда Вера у сумочки моей подкладку надорвала и свои деньги туда положила, сказала, что с проводником договориться хватит, чтобы до Мичуринска взял.

– Вообще-то это был выход, – согласилась я.

– Теперь я тоже так думаю, а тогда я сказала ей, что меня мать в дом не пустит. Ой, как же Вера на меня орала, шепотом, правда: «Дура! Тебе жизнь спасать надо! У меня тебя в два счета найдут, а Мичуринск твой родной город! Там у тебя одноклассницы, учителя, соседи! Найдешь, где переночевать. Пойдешь в милицию и напишешь заявление, что у тебя документы украли, так тебе их там мигом восстановят – это же твой город! И у матери половину жилплощади отсудишь, будет своя крыша над головой! А если нет, то действительно пойдешь на завод и в общежитие. Черт с ним со всем, главное, что жива будешь и на свободе!» Потом она подумала и сказала: «Иди к унитазу и два пальца в рот!» Я удивилась, зачем это, а она объяснила: «От тебя вонять будет, и этот гад решит, что ты залетела! А еще скажешь ему, что тебя уже несколько дней по утрам подташнивает. Пока они разберутся, что к чему, пока по врачам будешь ходить, у тебя время сбежать появится!» Ну я так и сделала.

– Получилось? – с интересом спросила я.

– Не совсем так, как мы планировали, – уже значительно более спокойным тоном ответила Алла. – Я к столу вернулась, и Женька сразу принюхиваться стал, а потом спросил, не отравилась ли я чем-нибудь. Ну, я ему и сказала, как Вера учила. Как же он разозлился, аж пятнами пошел! Все шипел сквозь зубы, что не могла я залететь. А я ему на это со страху сказала, что мы же все равно, мол, поженимся. Когда он это услышал, то просто озверел, обозвал меня, не буду повторять, как, и к барной стойке ушел, нервы, наверное, успокаивать. А я сижу и плачу, думаю, как же я могла так влипнуть и как мне теперь выкручиваться.

– Но ведь Вера подсказала вам как, – напомнила я.

– Понимаете, я начала бояться Назарова, – объяснила она.

– А у страха глаза велики, – понимающе заметила я.

– Вот именно. В общем, сижу я и тут слышу голос со стороны соседнего столика: «Девушка, у вас что-то случилось?» Я посмотрела туда, а тот мужчина смотрит на меня сочувственно, и глаза у него добрые и очень печальные. Сама не знаю, как это получилось, только я ему сказала: «А меня хотят в бордель продать». Он удивился и спрашивает: «И вы так спокойно об этом говорите?» А я ему в ответ, что ничего не могу с этим сделать, потому что у меня и документы отобрали, и денег у меня нет. И он, этот совершенно посторонний мне мужчина, тут же сотовый достал и сказал кому-то: «Дядя Гена, зайди сюда. Сейчас возьмешь одну девушку и отвезешь ее в безопасное место, сам знаешь куда. А потом я тебе объясню, что нужно будет сделать». Потом он телефон убрал и сказал мне, чтобы я за его столик пересаживалась, потому что его жена все равно на танцполе отрывается, а еще успокоил, пообещал, что никто меня не тронет.

– Это был Вадим Сергеевич? Я правильно поняла? – встрепенулась я.

– Да, это был Вадим, только имя его я узнала немного позже, а тогда я за его столик мухой перелетела, сижу, а у самой все поджилочки трясутся. Наверное, Назаров увидел все это от бара, подошел к нам, схватил меня за руку и потащил – дома, мол, разберемся. А Вадим ему на это совершенно спокойно сказал, что никуда я с ним не пойду и что лучше Назарову оставить меня в покое и отправляться своей дорогой. Женька прямо взбесился! Бутылку с нашего стола схватил и с размаху Вадима по голове ударил, тот кровью залился и сознание потерял. А Женька снова за меня уцепился и за собой тащит, а я в руку Вадима вцепилась и ору как резаная. Тут Вера подскочила и сзади вазой Женьку по голове огрела, только тому это, как слону дробина. Он к ней повернулся, а она ему тут же в лицо ногтями вцепилась. В зале визг, крик, мат…

– Да уж! Хорошее открытие состоялось у бара «Миллениум», – покачала головой я.

– Веселое, – совсем невесело отозвалась Алла. – И тут мужчина к нам подбегает, здоровый такой, но немолодой, как я поняла, тот самый дядя Гена. Как все это увидел, так к Вадиму кинулся и зовет его «Вадим, Вадим!» – так я и узнала имя своего спасителя. А потом дядя Гена на Женьку посмотрел и спросил у меня: «Он?» Мы с Верой в один голос: «Он!» Дядя Гена тогда так Женьку саданул, что тот как подкошенный рухнул и башкой об пол, так Гена его еще и ногами начал пинать, да под ребра, под ребра, ну Женька сознание и потерял. А дядя Гена в сторону бара крикнул, чтобы немедленно «Скорую» вызывали. Тут жена Вадима подбежала, мужа окровавленного увидела и расхохоталась: «Так тебе, гаду, и надо!» Дядя Гена, как такое услышал, так на нее прямо-таки вызверился: «Уйди, паскуда! Ты, сука, на чьи деньги живешь? Или работать решила пойти? Бери такси и езжай домой, не до тебя сейчас!» Она немного присмирела и отошла.

– Да-а-а, Лариса Ивановна дамочка та еще, – подтвердила я.

– Да, теперь я уже и сама знаю, – вздохнула Алла. – Дядя Гена тогда пиджак скинул, а там у него пистолет в плечевой кобуре. Он его вынул и у меня спросил: «Ты стрелять умеешь?» Да откуда? Я пистолет и в руках-то никогда не держала. Тут Вера сказала, что она умеет, и дядя Гена пистолет ей отдал, причем даже с предохранителя снял, и патрон в ствол дослал – это я теперь уже в таких вещах разбираюсь, потому что он потом уже меня стрелять учил, – объяснила она. – А тогда он ей на Назарова кивнул и сказал: «Если только шевельнется, стреляй! Я тебя от всего отмажу!»

– Рискованно вообще-то! – покачала головой я.

– Да разве нам тогда до этого было? – вздохнула Алла. – Дядя Гена позвонил Ивану Степановичу и сказал, что Вадим тяжело ранен, а нападавшего он задержал. Потом он оторвал от рубашки низ и начал Вадиму голову бинтовать. В это время Женька зашевелился, и Вера на него как рявкнет: «Лежать, скотина, а то пристрелю!» Она прямо как ковбой в тот момент выглядела! Назаров и застыл, только ругаться страшно начал. Дядя Гена с Вадимом закончил и на Назарова переключился – врезал ему ногой несколько раз, а потом руки за спиной связал его же галстуком.