Книга Двенадцатое заклятие - Дэвид Лисс

— Я не унижала мистера Олсона, — ответила Люси, жалея дядю. — Я не знала, что он будет там. Он пришел после того, как этот мужчина пригласил меня на танец. У меня не было причин ему отказывать.

— Прекрасно, но как ты объяснишь ссору? — спросил дядя.

— Это не моя вина, — сказала Люси. — Мистер Олсон вел себя очень грубо по отношению к незнакомцу.

— По крайней мере, не случилось самого страшного. Несмотря на твою грубость, мистер Олсон никоим образом не показал, что намерен разорвать помолвку, — сказал мистер Лоуэлл, отхлебнув шоколада. — Он прислал мне утром письмо, в котором ясно выразил свои намерения. Ты должна по-прежнему рассматривать его как своего жениха.

Тот факт, что мистер Олсон был разорен, явно не имел никакого значения для дяди. Люси не стала развивать данную тему, поскольку не считала это сильным доводом. Ей не терпелось рассказать Мэри о встрече с Луддом. Но существовали правила, и она не могла нанести Мэри визит без приглашения. Утро она провела над своими книгами, хотя на Парацельсе могла сосредоточиться с трудом. На удивление, ее мечты довольно скоро исполнились. Ангстон постучался и сообщил, что мисс Крофорд послала за ней экипаж и с нетерпением ожидает Люси.

Когда Люси подъехала к небольшому дому мисс Крофорд, миссис Эмет проводила ее внутрь с такой поспешностью, будто Люси опаздывала к назначенному времени. Мэри ожидала ее, одетая в бело-зеленое платье. Она была бледнее обычного. Даже волосы казались светлее. Несмотря на свою бледность, она радостно встретила Люси.

Мэри взяла Люси за руку:

— Мне жаль, что не удалось встретиться с вами раньше и узнать о ваших успехах. Вы должны немедленно рассказать все ваши новости. Чему вы научились? Что произвело на вас впечатление?

Люси хотелось рассказать Мэри о своей встрече с Луддом, об открытии, которое она сделала в отношении Джонаса Моррисона и розенкрейцеров, но Мэри хотела слышать только о ее занятиях, и Люси утешалась тем, что у них еще будет уйма времени, чтобы обсудить все это позднее. Итак, Люси начала рассказывать о том, что прочла, и сама не заметила, что больше ни о чем другом думать не может. В течение доброй половины часа она рассказывала о том, что ее заинтересовало и чего она не смогла понять.

— Я знала, что вы меня удивите, — сказала Мэри, когда Люси закончила рассказ и переводила дыхание. — Вы учитесь и постигаете новые вещи, как никто другой.

— Это не так, — ответила Люси. — Все очень трудно и непонятно.

Мэри покачала головой:

— Ну, давайте расскажите мне, как фигурка, которую мы нашли на теле лорда Байрона, действовала на него. Какой принцип использовался? Была ли это и в самом деле магия?

— Надеюсь, мне удастся объяснить, но то, что я делала и видела, все это было реально. В этом я не сомневаюсь. Но это не магия. Во всяком случае, не в том смысле, который вкладывают в это слово люди. Магия предполагает некоторое отступление от правил, которые управляют миром, что-то не существующее в природе, но если бы все эти вещи были магией в этом смысле, заклятия нельзя было бы записать на бумаге. Нельзя было бы знать наверняка, подействуют ли они в следующий раз. Однако все то, чему вы меня учите, управляется законами. Заклятие, которое накладывается одним и тем же способом, при тех же условиях, с таким же уровнем концентрации, будет каждый раз действовать одинаково. Если это так, то это не магия, а иной вид натурфилософии, только малоизвестный.

— Да, — сказала Мэри. — Просто и прямо. Вам удалось постичь самый важный секрет — секрет, который ускользает от многих, кто стремится овладеть этими умениями. Скажите теперь, какие правила руководили проклятьем, наложенным на Байрона?

— Мне кажется, это естественная симпатия, которая связывает все вещи. Если я правильно понимаю Агриппу, все во вселенной представляет собой целое в миниатюре и, копируя определенные вещи и воздействуя на них, можно вызвать желаемый эффект на прототипе. Во многих книгах я часто встречала фразу: «Как вверху, так и внизу».

— Вы говорите о законе созвучия Агриппы, — сказала Мэри. — Он гласит, что все подобные вещи связаны, поэтому притягиваются друг к другу. Вы воздействуете на вселенную, воздействуя на миниатюры вселенной, которые имеются внутри всего.

Люси улыбнулась:

— Агриппа пишет, что можно усилить природное притяжение между вещами, используя предметы, принадлежащие объекту, и природные компоненты, которые лучше всего проводят различные виды энергии, поэтому для заклятия, которое я испытала на мистере Олсоне, требовался лимон, обладающий природной горечью. Для заклятия, которое я изготовила, чтобы убедить дядю не ограничивать мою свободу, я взяла сахар, так как он способен проводить сладость — в смысле вкуса и в смысле расположенности. Поэтому для многих заклятий требуются лягушки, жабы или тритоны. Эти существа меняют форму в ходе своего развития и поэтому обладают природной способностью трансформироваться.

— Вы так доходчиво объясняете.

— Было бы здорово, если бы кто-нибудь объяснил мне все это доходчиво.

Мэри рассмеялась:

— Те, кто пишет о подобных вещах, специально скрывают знания от непосвященных за туманными формулировками, чтобы они их не поняли и не начали экспериментировать.

— Мне еще предстоит столько понять и освоить! И мы еще столько всего не обсудили! Многие авторы пишут о вызывании духов и демонов. Следует мне учиться этому?

— Нет, — сказала Мэри. — Пока я ваш учитель, вы не будете заниматься подобным, а если вы благоразумны, то не будете заниматься этим никогда. Общаться с такими силами небезопасно, а у вас и без того полно трудностей.

Мэри встала и отправилась в свою библиотеку, откуда вернулась с тонким альбомом. Обложка из выцветшей телячьей кожи была слегка потертой. Альбом был перевязан потрепанной красной лентой. Мэри говорила и ловкими пальцами развязывала ее:

— Я не хотела вам показывать раньше времени, но опасность приближается, и вы должны действовать, чтобы остановить ее. Вы знаете о разрушителях станков? Слышали об их «Генерале Лудде»?

— Конечно. — Сердце Люси учащенно забилось. Они приближались к чему-то важному. — Мне кажется… мне кажется, я видела Лудда вчера ночью. Он говорил со мной. И не в первый раз. Я видела его у фабрики мистера Олсона, хотя тогда и не знала, что это был он. Я видела других существ, сотканных из теней, даже в доме дяди. Я ничего не понимаю, мне так страшно, Мэри.

Мэри ходила по комнате, перебирая пальцами ленту, которая оплетала альбом.

— Меня не удивило, что он пришел к вам. Я говорила вам, что что-то грядет. Грандиозная перемена. К добру или к злу. Предотвратить ее невозможно, можно лишь смягчить. Разрушители станков — часть этого.

— Зла?

— Добра, — ответила Мэри. — Вы понимаете, что собой представляют эти станки? Во всем графстве уже говорят о том, как дым из фабричных труб коптит небо и загрязняет воду. Люди, подобные вашему мистеру Олсону, сгоняют мужчин и женщин, которые когда-то производили товары собственными руками у себя дома, на фабрики, где заставляют их заниматься в течение нескончаемых часов самой монотонной и нудной работой за жалкие гроши. Они загрязняют природу и превращают людей в машины.