Книга Опасный соблазн - Эмма Уайлдс

— Но он принял участие и наткнулся на нее… Причем Эйдан ни разу не упомянул, что потерял ее. Я презираю себя за жалость к нему, из-за которой держу в секрете находку, но не собираюсь скрывать своего омерзения к этому человеку. Не надо спорить со мной по поводу того, что, дескать, он слишком благороден по своей натуре, чтобы совершить убийство. Вспомни про ребенка, которого сейчас носит твоя служанка после одного из визитов Эйдана к тебе в дом. Это произошло несколько месяцев назад, когда он был еще помолвлен со мной. Я всегда считала его прекрасным человеком, но на самом деле Эйдан отвратительный и бессердечный. Надо же, он не мог удержаться, чтобы не задрать юбку молодой посудомойке и справить похоть, хотя обещал свое сердце другой женщине.

Тереза с сочувствием смотрела на нее. Каштановые локоны блестели в свете от камина. Она мягко произнесла:

— Он мужчина, а девушка не сказала, что все произошло против ее воли. Кстати, Эйдан все отрицает. Эдвард спрашивал его.

— Он может говорить что угодно. — Это было сказано мрачно и с недоверием. — Девушка ведь поклялась тебе.

— Не беспокойся. Эдвард собирается обеспечить и ее, и ребенка.

Чтобы успокоиться, Джулия сделала глубокий вдох:

— Эдвард — джентльмен, моему кузену далеко до него.

— А что твой муж? — Тереза тактично сменила тему. — Роберт Маккрей с его знаменитой шпагой и с еще более знаменитым… э… Ладно, скажем: с оружием другого сорта… Как бы ты описала его?

Доверительно улыбнувшись ей, Джулия сказала:

— Он — сама опасность.

Глава 5

Он опять был возбужден до предела. Робби медленно провел рукой по восхитительно стройной спине женщины, лежавшей рядом с ним вниз лицом.

— Ты не спишь, девочка моя?

Сонно потянувшись, Джулия перекатилась на бок и посмотрела на него. Вернее, на его член, находившийся в полной боевой готовности.

— Боже праведный! Маккрей, я ведь только что ублажила тебя, — произнесла она сонным голосом.

Он улыбнулся какой-то волчьей улыбкой. Потом провел рукой по ее бедру, жадно, по-мужски, наслаждаясь видом крепких грудей.

— Это я ублажил тебя. Следы от твоих ногтей остались у меня на спине.

Было видно, что его прелестная жена ни в чем не раскаивается. Роскошное тело слегка порозовело и было немного влажным после недавней любовной схватки. Ее откинутые назад черные вьющиеся волосы накрыли собой измятую подушку.

— Мужчины все такие ненасытные? Даже не представляла.

В ответ Робби со стремительной, ленивой грацией опрокинул ее на спину и устроился на ней сверху, склонившись на мгновение и прильнув к ее губам.

— Какие из себя другие мужчины, не твоего ума дело, миссис Маккрей. Я единственный твой любовник, а доставлять мне наслаждение как можно чаще входит в наш уговор, вспомнила?

Джулия заерзала, и это возбудило его еще сильнее, потому что она потерлась своим гибким телом о его член и мошонку. Ее зеленые глаза вспыхнули, когда она посмотрела на него, а руки сами собой обвили его за шею.

— Разве такое забудешь?

Медленно, не торопясь Робби провел кончиком языка по ее нижней губе. Это был такой долгий, чувственный контакт.

— Ты же знала, что я любил трахаться еще до женитьбы на тебе, девочка моя. Ты постоянно напоминаешь мне о моей репутации. Что мне остается еще, кроме как оправдывать ее?

Пока она не сказала ему что-нибудь едкое в ответ, Робби приник к ее губам в долгом жарком поцелуе, работая языком. Его руки бродили по ее телу. Наткнувшись на одну грудь, он взял ее в ладонь и подержал на весу, а потом рука пошла вниз. Джулия тихо застонала, когда он пальцем провел по чувствительным, влажным складкам между бедер и вставил в нее палец. Ноги у нее раздвинулись сами собой, когда он принялся ласкать ее изнутри, поглаживая при этом большим пальцем узелок клитора. Джулия задрожала в его объятиях.

Робби поднял на нее глаза и улыбнулся:

— Вижу, тебе это по нраву, прекрасная Джулия, так ведь?

— Ну, наверное, — пробормотала она и опустила веки.

Он чуть сильнее нажал на большой палец, а вслед за тем ее бедра подбросило вверх.

Ах, что за упрямая и независимая женщина его жена! То, как она открывала в себе собственную сексуальность, стало для него событием, полным очарования. Обычно он избегал неопытных женщин, но с ней все было по-другому. Джулия как будто бросала ему вызов, и это страшно интриговало его. Вскинув брови, он расхохотался:

— Всего лишь «наверное»?

— Не останавливайся.

Она выгнулась в его руках и задохнулась.

Робби почти полностью вытянул из нее палец.

— По-моему, в тебе взыграло желание. — И снова ввел его. — Может, поменять палец на кое-что посолиднее?

Вместо ответа Джулия что-то промычала и еще крепче обняла мужа.

Улыбка Робби стала темной от желания.

Уже секунду спустя он резко вошел в нее. Напряженный член погрузился в скользкое влажное тепло, бедра заработали ритмично и размашисто. Собственная ненасытность удивила его самого. Буквально только что он разрядился внутри ее с полной самоотдачей, но все равно, как жадный подросток, горел желанием снова взять ее, найти в ее объятиях выход своей страсти.

Джулия слабо застонала и задышала с трудом. Это подсказало ему, что ей так же хорошо, как и ему. Она безостановочно гладила его по плечам, откинув голову назад. От длинных ресниц тень падала на порозовевшие щеки. Кровать, на которой они расположились, была узковата и не соответствовала его росту. Но по правде говоря, ему было все равно, потому что они спали в ней, тесно прижимаясь друг к другу.

Он не представлял себе другого, более приятного способа проводить ночи.

Еще одно резкое движение бедрами вперед, и Робби закрыл глаза от приступа чистейшего наслаждения. Все тело наполнилось плотской радостью, когда он почувствовал, что погрузился в нее до дна. Сердце грохотало, как грохочет копытами табун лошадей. Он понимал, что главный момент приближается, но контролировал ситуацию и не позволял себе излиться до того, как тихие стоны Джулии превратятся в один крик упоения, который эхом отзовется в темноте спальни.

Ему показалось, что она зажала его член внутри себя как в перчатке. И он оказался за гранью. Он излился в нее, содрогаясь и трепеща. Руки, на которые опиралось тело, тряслись, пока семя извергалось в любимое, теплое, мягкое тело жены.

Когда Робби окончательно пришел в себя, его первая отчетливая мысль была о том, что он счастливый человек.

Грудная клетка у мужа была твердая, как камень, но странное дело, ей все равно было удобно. Джулия лежала поверх него, расслабленно и утомленно. Небольшой диссонанс вносила мысль о том, что очень уж быстро и охотно она поддалась очарованию печально известного Роберта Маккрея, по крайней мере, в сексуальном смысле. Разумеется, думала она, пресыщенная и полусонная, в каждой легенде есть доля правды, и нет никакого сомнения в том, что Робби — неистощимый любовник.