Книга Коллекционеры - Дэвид Бальдаччи

Робин первым заметил телескоп, установленный перед полукруглым окошком со свинцовым переплетом.

– Интересно, а это тут зачем? – спросил он.

– Ну не устанавливать же его в подвале, не так ли?

Робин посмотрел в окуляр:

– О Господи!

– Что такое? – осведомился Стоун.

– Он направлен на соседний дом!

– Чей это дом?

– Откуда мне… – Робин замолк и поправил фокус телескопа. – Черт!

– Да в чем дело? Дай-ка я сам посмотрю.

– Погоди, погоди минутку, Оливер, – быстро произнес Робин. – Дай мне как следует понаблюдать, как в разведке.

Стоун ждал несколько минут, а потом отодвинул друга в сторону. Протерев окуляр, он уставился на окно здания рядом с домом де Хейвна. Занавеси там были задернуты, но над ними имелось еще полукруглое стекло, которое они не закрывали. Через него только и можно было видеть, что происходит в комнате. И теперь Стоун увидел, что именно так завладело вниманием Робина. Комната была спальней. И там сидел Корнелиус Бин, голый, на огромной кровати с балдахином, а симпатичная брюнетка исполняла перед ним медленный стриптиз. Ее платье уже упало на натертый до блеска пол, равно как и черная накидка. Теперь она расстегивала лифчик. Когда и он упал, она осталась голой, если не считать туфли на высоченных шпильках и узкие трусики.

– Хватит, Оливер, теперь моя очередь! – потребовал Робин, опуская тяжелую ладонь на плечо Стоуна. Стоун не двинулся с места. – Эй, так нечестно! Я первый заметил этот чертов телескоп!

Стоун продолжал смотреть. Трусики между тем соскользнули вниз по длинным ногам брюнетки. Она вышла из них, ступив в сторону, и бросила их Бину, который тут же пристроил их на свое причинное место. Она засмеялась, ухватилась за одну из подпорок балдахина и стала извиваться вокруг нее. Когда она сбросила туфли и скользнула, босая и голая, к нетерпеливо ожидавшему ее Бину, Стоун уступил другу место у телескопа.

– Я видел фото миссис Бин в газете, – сказал он. – Это не она.

Робин подрегулировал окуляр.

– Черт тебя возьми, ты весь фокус сбил! – проворчал он.

– А ты все стекло задышал.

Робин снова принялся наблюдать.

– Маленький такой мужчинка, домашний такой – и вдруг эта роскошная женщина! И как только такое может случиться?!

– Ну, я тебе целый миллиард причин могу привести, – сказал Стоун и добавил задумчиво: – Стало быть, де Хейвн был у нас Подглядывающим Томом.[12]

– Черт возьми, можно ли его за это винить? – воскликнул Робин. – Ой, кажется, он ей сделал больно… Нет, все о'кей. А выглядело довольно небезобидно… Ух ты, а девочка-то тоже не промах! А еще говорят, что вверх ногами это невозможно…

Стоун вскинул голову:

– Что там такое?

Но Робин был слишком занят увлекательным зрелищем, подробно комментируя происходящее.

– Так, теперь они на полу… Ух ты, ну надо же, как она его!..

– Робин, нас Милтон зовет. Видимо, Калеб и Перл уже поднимаются.

Но Робин не сдавался:

– Ну и какого черта? Никогда такого не видел, разве что в зоопарке, у обезьян… Эта люстра у них, видать, крепко приделана к потолку!

– Робин! Идем же!

Стоун ухватил друга за плечо и потащил к двери.

– Да идем же!

Ему удалось дотащить друга до лестницы, хотя Робин сопротивлялся и все время стенал. Они спустились на первый этаж в тот момент, когда Калеб и Перл выходили из лифта.

Милтон метал в Стоуна и Робина разъяренные взгляды за то, что они спустились в самый последний момент, а книготорговец выглядел подавленным, тогда как Калеб весь лучился торжеством.

– Я, конечно, понимаю, какой это был шок, – сказал он, похлопывая Перла по плечу. – Но я ведь предупреждал вас, что это оригинал!

– Значит, это действительно издание 1640 года? – спросил Стоун.

Перл тупо кивнул:

– И я держал его в собственных руках, вот в этих самых руках я его держал. – Он рухнул на стул. – Я там чуть сознание не потерял. Шоу пришлось мне водички принести.

– Все мы делаем ошибки, – заметил Калеб сочувственным тоном, который, правда, совершенно не соответствовал его широкой ухмылке.

– Нынче утром я звонил во все учреждения и организации, у которых имеется это издание «Книги псалмов», – сказал Перл. – В Йель, в библиотеку конгресса, в церковь Олд-Саут в Бостоне – повсюду. И все они подтвердили, что их экземпляры на месте. – Он вытер лицо платком.

Калеб стал рассказывать:

– Мы проверяли книгу по всем параметрам аутентичности, поэтому так и задержались.

– Я пришел сюда, уверенный в том, что это подделка, – признался Перл. – И хотя мы проверяли всю книгу, я с первых же страниц понял, что она настоящая. Я уверен в этом, хотя бы по качеству печати. Печатник иногда разбавлял краску, иначе на печатных элементах образовывались бы ее сгустки. Во всех первых изданиях можно увидеть кляксы и мазки засохшей краски между отдельными буквами, что делает их трудными для прочтения. Тогда еще не было принято смывать краску с печатных литер. И другие признаки, характерные для первого издания, – все тут, на месте. Все на месте, – повторил он.

– Конечно, аутентичность этого экземпляра должна быть подтверждена группой экспертов, которые проведут стилистический, исторический и научный анализ, – заметил Калеб.

– Совершенно верно, – согласился с ним Перл. – И все же я уже знаю, каково будет их заключение.

– Что существует двенадцатый уцелевший экземпляр «Книги псалмов»? – уточнил Стоун.

– Именно, – тихо подтвердил Перл. – И что он находится в собрании Джонатана де Хейвна. – Он покачал головой: – Невозможно поверить, но он мне никогда об этом не говорил. Иметь одну из редчайших книг в мире, которую не могли заполучить самые выдающиеся коллекционеры! И держать это в тайне. Почему? – Он безнадежно посмотрел на Калеба. – Почему, Шоу?

– Не знаю, – признался Калеб.

– И на сколько нечто в этом роде может потянуть? – осведомился Робин.

– Потянуть?! – воскликнул Перл. – Потянуть? Да она бесценна!

– Ну если ее захотят продать, то кто-то должен будет предложить за нее какую-то цену…